Карвера порой то и дело гонял Орану и дикарка не могла понять почему. Впрочем, и не старалась особо: ей было безразлично. В разгромленном городе дом и работа у Хоука было лучшим, что могло выпасть на долю эльфийки и жалеть ее у Саманы не было ни единого повода. И так , и так ей светило идти на кухню и потрошить кроликов: она обещала Карву пироги с потрохами.
Поднимаясь вслед за храмовником, охотница напрягались все больше и больше, сочетание секретности, мага, храмовника и хозяйской спальни не сочеталось ни во что хорошее. Что он задумал? Не желает ли ее продать? И сколь за дорого? У нее не было иллюзий на счёт ее выучки супротив тренированного воина и , судя по всему, столь же умелого мага- ей не выстоять, весь ее шанс- это внезапность. Самана незаметно проверила, сколь легко соскальзывает лук и выходит из ножен клинок.
Разочаровываться в людях ей не впервые, а вот оружие её ещё не подводило. Но все когда то бывает в первый раз. Весь трепетный страх и теплое, неясное чувство к Котелку скрутились в неприятный узел в животе. Чем больше она не понимала, умалчивая каждую свою реакцию, тем  ярче представляла, что нужно делать.
- Да что ты делаешь, крыса ты полосатая?!!,- вопили ее глаза, но с поистине хасиндской упрямством девица молчала, провожая взглядом ровные ряды бутыльков с лириумом.
Джимм? Джимм довел ее до настоящей истерики. Новость о том, что паренёк нашелся, с одной стороны подняла ее на вершину радости и предвкушения от искупления, кое она сама себе устроила, а с другой уверила ещё больше в той катастрофе, которая кралась к ней с каждым шагом, с каждым прикосновением его пальцев. Джимм не просто так пропал и не может просто так найтись, Карвер не дурак и сам все прекрасно понимает. Значит ли это, что ребенок- всего лишь уловка? Почти наверняка.
Когда за ними закрылась дверь комнаты, Самана уже мысленно совершала выпад и удар: клинок вошёл бы под челюсть очень легко, главное- хорошенько приложить силу...
- Так ты знал. Все это время?
Просить Саманы молчать было куда проще, чем вытягивать из мрачной звероловки слова: она держала язык за зубами большую часть времени.
А она то мнила себя великой обманщицей! А Карвер, этот морализированный, закованный в латы ферелденец, все подмечал, не смотря на все ее старания. Знает ли он точно, с чужих слов или наверняка? Так ли верит в собственные слова, как говорит? Угрызений совести Сэм не испытывала: она не обязана доверять свои секреты встречному мужчине, храмовнику, пусть и старинному знакомцу. Здесь ее совесть была чиста. Но дело , обретая подобный оборот, выходило далеко за пределы принадлежности к ней одной: Карвер тоже мог пострадать.
Кем был тот имперец? Лицо его не вызывало в ней никаких ассоциаций. Был ли он просто находчивым, но мстительным ублюдком, который воспользовался громкой историей? Или же гостем магистра Церция, который пользовал ее в один из визитов? Лица смешивались и расплывались в ее памяти, было проще не помнить тех, кого презираешь, тогда вина перед собой и своим телом почти ничего не весит. Она хотела выжить и освободить их с сестрой. Она бы на все ради этого пошла, даже если сношаться пришлось бы с тварью из Тени.
В тот момент Самана почувствовала свое родство с Аси как нельзя остро.
- -Но ведь я могу просто уйти, убежать, и ты...
Он не хотел слушать и не желал дать ей вставить хоть слово. Сэм мерила пыльную, затхлую комнату шагами, больно кусая губы. Прошение о возвращении? Вот уж дудки! Хасиндска была готова скорее перегрызть себе горло, нежели вновь оказаться в кандалах. Но значит ли это подпустить к своему телу магию? Нет, она не была подвержена всеобщей истерии на счёт магов, но лучше многих знала на собственной шкуре, что сила может сотворить с плотью и разумом. Нервно теребя обереги, охотница пыталась собрать мозаику из необходимого и желаемого. Проще убежать. Но действительно ли это спасет Карвера и ее- в конечном итоге?
-Я не хочу, чтобы он меня трогал,-гневно выпалила она змеиным шипением, возводя возмущенные очи к лириумным глазам Хоука,- Я с ним не останусь!  Лучше я сама с себя срежу каждый рубец!...
... Когда-нибудь, она не убежит. И тогда, такого напарника для боя у нее не будет. Квен покинул ее, Аси мертва, семью поглотил Мор. Ей не выстоять под напором тевинтерских мстительных ублюдков в одиночку...
-Я соглашусь, только если ты останешься,-Самана закусила костяшку пальца, ходя туда-сюда перед носом храмовника и сыпля хасиндска и ругательствами,- Если ты будешь следить за каждым его движением. С меня хватит чужих рук.
Она не поняла, что уже расписалась под всеми обвинениями в свой адрес и подтвердила худшие опасения Карва, если таковые были. Но для нее не стояло цели скрыть все, что бы ни случилось. А как всегда: выжить. Такими вещами в таверне по пьяни не делятся, а Самана, не смотря на то, что любила медовуху, выпивали настолько редко, что можно было бы сказать- никогда.

Плечи ее поникли и рука, ослабевшая под гнетом разоблачения, отпустила нож, который до того неосознанно, но сжимала всякий раз. Работорговцам даже мабари не понадобились, чтобы загнать ее в угол. К их несчастью, они не подозревали, что в том же темном углу будет прятаться другой зверь, пострашнее чем она.
Чувствуя себя невиданно слабой и беспомощной, ненавидя сложившиеся обстоятельства и себя, не уехавшую в Ферелден сразу же, едва клятые стены тевинтерского города оказались позади, Самана подняла взгляд на Карвера, перед которым не знала, как оправдаться. Нет, не за то, что молчала- о таких вещах не принято говорить вслух, особенно по эту сторону Недремлющего моря: Хоук был уважаемым человеком в этом городе и ее приход навлек на его кров беду. Она пошла к нему из шкурных соображений - кто будет докапываться до человека, живущего с храмовником под одной крышей?  И не предполагала, что одно краткое общее воспоминание и одно краткое дело дадут начало неправильному, близкому. Тянулась ли она к сильному инстинктивно? Возможно. К тому, кто хоть как-то, боком, связан с ее умершим, исчезнувшим миром? Без сомнения? Чувствовала ли что-то родственное?...
Еше утром она ответила бы "нет".
- В моих поступках не было непочтительности к твоему дому,- она как на зло припомнила все свои презрительные фырканья к укладу "долинников" и зажмурилась, вцепляясь ледяными пальцами в предплечья,-  Есть то, что желаешь не просто оставить позади, а забыть, точно страшный сон, выдрать из себя с куском мяса. Я думала, у меня неплохо получается. Мне нужно было только найти Джимма и я бы покинула тебя, не оставив даже воспоминаний. Мне следовало вернуться в Коркари давным давно, но я боялась ответить перед сородичами за все, что сделала и не сделала.
Их воспитала разная земля, но почти наверняка- одно небо над головой. Он должен был понять. Хасиндка на это надеялась, но не рассчитывала.
Самана подошла к храмовнику, оставляя едва различимые следы на пыльном полу. Это был самый долгий их разговор и одновременно самый  откровенный за все знакомство. Охотница понимала все им не сказанное на уровне жестов, взглядов и инстинктов, сильных в ней куда боле, чем речь. Карвер видел нимало людей и их поступков на своем веку и хорошо отличал ложь, ужимки и настоящие мотивы. И преподал Сэм хороший урок, в то время как она все еще, после стольких лет, жила по законам Коркари, в мире, от них оторванном так же сильно, как Создатель от реальности.
- То, что твой целитель намерен сделать - обман, штукатурка на старой стене. Если уж пришло время рассказывать - ты должен увидеть всю правду. Даже если она тебя не волнует. Потому что ты не представляешь, что я сделала,- птицы и месяц на ее лице изогнулись, когда хасиндка поджала в горькой гримасе губы. От доспехов Карвера становилось холодно и ей вдруг подумалось, что ему следовало бы их снять давным давно, по возвращении домой...
-Он не доверяет магу,- и только теперь она поняла, насколько,- И не имеет причин доверять мне. Я только что думала убить его.
Самана взялась за шнуровку наручей и стала распутывать узлы, ослабляя охватившие запястья кольца кожи. Темнота вряд ли позволит ему рассмотреть, но дикарка и не собиралась...Во всяком случае, не так. Когда наручи упали на пол, она взяла руки мужчины и вложила свои в ладони, превосходящие ее по размеру в половину, чувствуя прикосновения пальцев на зигзаговых рубцах. Стало непритятно, почти до физической боли. Но она не отняла рук.
- Не оставляй меня с ним одну. Иначе, будет еще один труп мага.

Охотница не вздрогнула, но скрыть свое удивление не сумела, наблюдая как Котелок покрывает ее плащом. Сделай он это в Коркари и все тотчас бы стали считать: она- его, он укрывает ее своим плащом, значит, даёт свою защиту и вводит в свою семью. Конечно, у долинников это простая вежливость и ничего не значащий жест. Но Карвер и без того защищал ее все эти дни. Разве может как-то больше показать его расположенность плащ?
Однако, Самана шумно втянула воздух и словила его пальцы на своих плечах, сжимая ласково,  прежде чем выскользнуть мимо него и толкнуть дверь обратно, в мир обитаемого дома и живых людей.
Он сказал, что не оставит ее одну наедине с магом и она охотница не стала проверять, идёт ли он. Слово мужчины- тяжелее камня и прочнее железа.
Маг нервно дернулся, когда хасиндска вошла, оба изучающе рассматривали друг друга несколько секунд, после чего Самана потащила к свету поближе простенькую кушетку, чтобы целителю было сподручнее.
- Я покажу, какие нужно свести,-коротко и ровно бросила она, дабы маг не заподозрил ее в крайней нелюбви к его ремеслу: он должен работать на совесть и крайне сосредоточенно, иначе она не получится за свою шкуру,- Начнёте с мелких, потом уж... За запястья.
- Очень старые рубцы, монна. Может быть больно,- маг цокнул языком, ощупывая кольцевой рубец на ее руке,- Ожоги...
- Должно быть больно. Иначе, что вы за целитель?,- шутка вышла неудачной и заломлпнная бровь Алрика ей это крайне красноречиво показала.
Сэм шумно вдохнула несколько раз и принялась расшнуровывать жилет, затем рубаху и скинула одёжку на пол, через голову. Прохладный воздух лизнул голую кожу и она покрылась мурашками, заставляя хасиндку чувствовать себя под прицелом. Нет, нагота ее не смущала, взрослые мужики видели и не такое, а мнение мага, которого она больше не увидит , мало ее волновало. Но то ли дело Карвер. Ей было любопытно и досадливо одновременно: не так она рассчитывала перед ним раздеться, ой не так.
- Чем вас отходили?,- деловито поинтересовался лекарь, проходясь пальцами по тонким линиям на ее пояснице.
- Солёными розгами,- спокойно ответила женщина и зажмурилась, когда холодок целительской магии коснулся ее. И жмурилась всякий раз.
Целитель , возможно, так отвлекал свою пациентку: спрашивал, чем нанесен тот или иной шрам, а она отвечала. Иногда было едва заметно, иногда она жмурилась, а иногда шипела ошпаренный кошкой, когда терпеть не было сил. Вообще-то, Церций не разрешал портить свое имущество, но Самана была очень норовистой сучкой и боль не шла ей в прок большую часть времени. Потом ему просто понравилось. Особенности национального секса, так сказать.
И это при том, что самые страшные раны хозяин ей залечивал, чтоб не портить внешний вид.
Когда становилось совсем невыносимо, Самана отворачивалась от мага и находила взглядом Карвера, сосредотачиваясь на нем.  Лириумные глаза, мысль о том, что между ними на полу валяются ее рубаха и штаны, и едва отпадет необходимость, она выгонит клятого целителя взашей, отвлекали ее от неприятных ощущений. Но когда  мессир маг добрался до продолговатого шрама между грудей, ей стало не до того.
Самана взвыла. Взвыла, вцепилась пальцами в обшивку кушетки и подрала ее, из глаз брызнули слезы и все что она пыталась делать-то не забыть, как дышать.
-Заговоренное оружие, монна,- вроде как в извинение сказал Алрик, наращивая силу,- И где вы его получили?
- В форпосте...у..у Лотеринга!,- рыкнула она, захлебываясь ругательствами,- Топором.
Хасиндка называла его бездушным ублюдком и бессердечным мясником, помянула весь род по седьмое колено с подробным описанием всех блудливых похождений, не упуская приступов любви к рогатой скотине и мабари. Но, как оказалось, это было только началом.
Шею она вынесла куда мужественнее, лишь изредка вздрагивая и всхлипывая, молча роняя слезы и отворачиваясь от Котелка, чтобы тот не смотрел на ее опухшее лицо. Кожа на груди всё ещё горела пурпурным и саднила, точно ее сняли ржавым ножом. Шея точно распухла и мешала дышать, а ощущение холода испарилось, точно в доме затопили все очаги разом.
Но самое худшее, конечно, пришлось на запястья.
Даже через подушку, в которую она уткнулась, ее визг был слышен почти на весь дом, проклятые рубцы никак не хотели сходить и остаток лириума маг извел исключительно на них. Но когда кожа , гладкая, мягкая и до одури чувствительная проглянула сквозь свечение магии, ни сил, ни желания на что-либо дальше ни у кого не осталось. Последним, что свёл Алрик, было клеймо на шее, но дрожащая, точно заяц, Самана, даже не заметила этого. Она не дала свести шрамы от стрел и мелкие чёрточки, говоря, что не существует хасиндка без шрамов, и синяк на скуле: никто не должен думать, что к ней применяли магию, даже в малом. Дай птице крошку и вся стая слетится. За красотой Сэм никогда не гналась.
Когда маг объявил, что все сделано и лучше тут не управится, была уже ночь.