Храмовник вспылил и хотел было уже сказать,  все что он думает о Норте и его неумном остром языке, но закрыл рот. Маг, формально, был прав.Это со стороны Герда доспехи защищали его, но житель Клоаки смотрел на все иначе. Его правота была настолько обидна, что вскипела в андерце кислыми щщами и испортила настроение еще больше. Он так свирепо глянул на мага, что мог бы испепелить его. К сожалению, Тео очень хреново горел от мысленных посылов.
- Да пошел ты...Да ты...  Мне может еще в платье приходить, чтобы не доставлять "мессиру" проблем?,- огрызнулся Берхайм и покраснел, отвернувшись  к стене, сжимая и разжимая кулаки. Он уже проклял всех демонов за то, что поддался на уговоры хасиндки,- Была б моя воля, ноги б моей тут!!!!...,- он еще пару секунд пыхтел и искрил, устрашая неустрашимого хапугу Норта молниями из глаз, но в итоге смирился,- Но уж лучше я спущусь в Клоаку, чем капитан разорвет меня на мелкие куски. В городе есть одна женщина, ее зовут Самана. Она хасиндка и...,-он попробовал подобрать слова и решил не рисковать от греха подальше,- Может слышал, за городом малефикары растерзали балаган циркачей месяц назад? Она единственная уцелевшая, но говорит, что отступники, то есть, малефикары, утащили парнишку к себе на кой-то ляд...Короче, она ищет мага из Клоаки. Сама она спуститься сюда...Короче, ей лучше не спускаться сюда. Поэтому, она попросила меня. Ты же у нас контрабандист, местная звезда. Почему бы тебе не прогуляться в Верхний город? Она расскажет подробности и сказала, что заплатит, если тебе важны деньги. Хотя с нее я бы взял натурой,- храмовник посмотрел на лицо мага и тут же окрысился,- Она охотница, болван! Дичью бери, теперь в доме Х...ее доме столько еды, что можно все казармы прокормить!
Герд раскраснелся еще больше и сложил руки на груди, страшно лязгнув перчатками.

...Казалось бы, когда они покинут Клоаку все должно было упроститься, но получалось с точностью да наоборот: Берхайм, грозно и мрачно шедший среди куч мусора и нечистот, выглядел куда увереннее там, в царстве кошмара и дикости, чем когда они с Нортом вышли на поверхность, в залитый послеполуденным солнцем Киркволл. Тут уже плащ сменил владельца ( а точнее. вернулся к своему законному владельцу) и храмовник весьма сдержанным кивком головы разошелся с патрулем своих сослуживцев, демонстративно прихватив тощего Норта за локоть и тряхнув для виду: ничего необычного, веду на допрос очередного нарушителя.
После восстания магов власть храмовников здесь была практически безоговорочной. Если, конечно, этот бардак еще можно было с натяжкой назвать властью.
Нижний Город, в лучшие свои годы, напоминавший муравейник с торчащими из него блестящими бронзовыми шипами старых времен, теперь являл собой страшное зрелище. руины, засохшая. так и не отмывшаяся под дождями кровь, обломки и щепки. Они постарались пройти этот участок как можно скорее, потому что нет-нет да и появлялись здесь и одержимые, и демоны, храмовники не успевали вычищать. Берхайм стоически молчал, прокручивая в голове какие-то свои мысли, но делал это так наглядно, что почти можно было услышать скрип шестеренок в этой чугунной голове. Он пытался понять, как им действовать дальше и как лично ему, уже раз проштрафившемуся перед высшим командованием, не попасть впросак. Вопрос, почему он согласился потворствовать навязчивой идее Саманы, все еще оставался открытым.
Самана. Хасиндка. Она...умела убеждать. И то, что ее топор был куда искуснее ее языка, даже не играло в этом первейшую роль. Герд просто был ей обязан.
Верхний город, казалось, и не пострадал от восстания, но это был лишь обман, иллюзия, которую, как и всегда, в своих лучших традициях, хранили аристократы. У нас все прекрасно. Мы выше всего этого. Мы, можно сказать, и в Киркволле никогда не жили. а так. бывали проездом.
Герд ненавидел это лицемерие. И тем сложнее для него было воспринимать человека, который жил в этом районе и был совершенно не таковым. Вернее, вообще.
-Только  веди себя прилично, Норт,- грозно пробубнил андерец, стуча в двери,- Я не хочу объясняться перед ко...хозяином , что за выхухоль натворила делов в его доме.
Им открыла худенькая светловолосая эльфийка - служанка, испуганно смерив взглядом громаду Берхайма. и еще более испуганно- тощую фигуру Норта, который мало походил на посетителей этого дома. очевидно. Тем не менее, девчоночка споро отошла в сторону и пропустила гостей, прося располагаться в центральной гостиной. Герд впихнул Норта вперед себя и прошел в дом. И здесь произошло удивительное: храмовник отложил оружие к стене и стащил с себя латы, громыхая при этом на весь дом.
-Самана?,- окликнул он неуверенно, видя, что дом пустует и никто не торопится их встречать,- Сэм?
Запах крови вошел в комнату прежде. Герд резко обернулся, ловя широкими ноздрями воздух и холодно оценивая обстановку, но почти сразу же расслабился, увидев знакомую. Это было так быстро и  наглядно,  весьма красноречиво показав, насколько эти три сажени тупого благородства и песнопений могут быть опасны и вымуштрованы. Женщина вышла из неприметной кухоной двери, держа в руках нож. ЕЕ руки были в крови, замызганный передник и даже часть лба- в разводах потрохов и все той же крови, но даже это не могло отвлечь от того, что эта женщина- не отсюда. Татуировки на лице, бусины в черных, туго сплетенный в косы волосах и  замысловатые перья-обереги на груди, от которых магией если не разило, то очень деликатно намекало. Она была тугая, хлесткая, как жила тетивы, и смуглая, с раскосым разрезом больших глаз. Красивой назвать ее бы язык не повернулся, но при этом, Берхайм откусил бы себе язык, если бы подобрал какой-то иной эпитет к этой женщине. Дикая. Но неизменно прекрасная.
-Стало быть, это твой знакомый,- кивнула она, пророкотав чуть низковатым голосом и кивнула на дверь за собой,- Проходите, что стоите. Хоук придет только ночью теперь, как сменится с дежурства. А я почти закончила разделывать тушу. Орана приготовила пироги с фасолью и молочную кашу, есть будете?

- Я не мона,- безразличным тоном бросила женщина и пожала плечами,- Топайте за мной, сэр маг. Герд, ты очень бледный, перестань трястись, как заяц под кустом: ничего Хоук тебе не сделает.
Она развернулась и жестом позвала обоих гостей за собой, в натопленное нутро пышущей жаром и ароматами кухни. Берхайм засопел, как обиженный мабари и зашел вслед за Нортом, которого разве что в спину не подпихивал. Как будто за дверью кухни они все еще не будут в доме Хоуков.
В Кирколле было туго со снабжением, приличные торговые караваны все еще не желали проезжать проклятый Андрасте город, а те кто приезжал, безжалостно спекулировал на ценах. Люди ели то, что находили под ногами; храмовникам было полегче с поддержкой Церкви, но и им урезали пайки. И кто бы мог подумать, что в такой ситуации спасением могут стать банальные охотники, чью работу и добычу раньше и в грош не ставили, сравнивая с долийцами? С появлением Саманы в этом особняке появилось мясо, орехи, пряные травы и рыба, из кож, что она выделала, можно было пошить новую одежду на все казармы, а Герд впервые за долгое время пробовал ВЫПЕЧКУ. Кажется, в последний раз его баловали пирогами еще на родине, да и то, до первого Мора, который к Андерфелсу даже не докатился.
Орана быстро наметала на стол тарелки и кружки, накладывая горячую, дымящуюся кашу и наливая какой-то отвар, а в центр водружая тяжелое блюдо с маленькими пирожками. И пока были соблюдены все правила гостеприимства, а гостям предложили НОРМАЛЬНУЮ еду, Самана продолжила разделывать тушу небольшого оленя. Она ловко и идеально снимала мясо с костей, оставляя после себя разве что белеющий скелет с тонкими прожилками розоватых сухожилий, раскладывая материалы в разные корзины: мясо- в одну, жир- в другую, сухожилия- в третью. У нее все шло в дело и она была чрезвычайно серьезна и сосредоточенна. Будто не потрошит оленя, а  решает судьбу всего города.
Ловким движением ножа она перерезала удерживающие  ноги туши веревки, взвалила то, что осталось и унесла куда-тот в подсобку, а когда вернулась, принялась полоскаться в тазу с водой, смывая кровь и ошметки плоти.
- Вы живете в этом городе дольше меня, сэр маг, а еще - вы живете в месте, куда мне не пройти,- с места в карьер начала хасиндка, присаживаясь за стол,- Герд рассказал вам о убитых циркачах? Среди тел не было одного мальчика, Джима. Я думаю, те, кто это сделал, утащили его для какого-то своего...дела. Он может быть еще жив. Я хочу найти его и чтобы вы мне в этом помогли.

Отредактировано Герд Берхайм (Чт, 2 Апр 2020 11:58:48)

Самана нахмурила соболиные брови и посмотрела на Берхайма. Берхайм, в свою очередь, напрягся и посмотрел на Саману. Долго. Хасиндка как будто услышала для себя нечто, что в корне меняло дело и сейчас готова была стукнуть храмовника. Храмовник  стойко сносил полной звериной страсти и решительности взгляд и  всем своим видом показывал, что готов использовать тарелку в качестве щита.
- Стало быть, пропадают,- это не относилось к Норту, просто рассуждения вслух,- Ты об этом знал?
-Нет,- андерец скосил взгляд на короля подворотни,- До сегодняшнего дня.
- Стало быть, это не я сумасшедшая, это вы свора нерасторопных жестянок,- она как будто бы радовалась тому, что пропадают дети,- Ты расскажешь об этом Карверу. Сегодня же. Это повод.
- Ты очень наивна, если думаешь, что Хоук пустит тебя в Клоаку. Даже если там пропадают дети.
-Принеси,- дикарка сложила руки на груди и скрипнула зубами.
Герд замешкался и сжал в руке ложку, но все - таки встал из-за стола, скрываясь в комнатах и оставив Тео наедине с женщиной. Та не спешила вступать в живую беседу, предпочитая говорить по делу и конкретно, казалось, она вообще не беспокоится на счет мага, сидящего напротив нее: в ней не было ни страха, ни предрассудков. Пока андерец ходил за тем, что должен был показать, она налила кружку травяного чая себе и подлила кипятка Тео. Вот так вот просто. Орана спросила, не желает ли мессир еще каши и подложила на тарелку пирожков. Ну прямо-таки гребанная идиллия.
Когда Берхайм вернулся, он грохнул о стол закопченный грязный ларец и распахнул крышку: на дне лежало обугленное, как будто все еще тлеющее и пульсирующее огнем навершие посоха, здорово смахивающее на три сплавленных детских ручонки. Магией по комнате понесло так, что Берхайм покрылся испариной, а волосы у всех присутствующих встали дыбом. Красный отсвет от зачарованной смертельно-опасной игрушки окрасил лица сидящих за столом в болезненный пурпурный цвет. Самана неосознанно начала перебирать обереги, путаясь в них смуглыми пальцами.
-Это было спрятано в днище нашего фургона. Наш фокусник, Томэль, был как-то причастен к этому ящику, он пытался пронести его мимо патруля храмовников в город, тогда-то меня и повязали. Его убили при попытке навести колдовство на храмовников. А спустя два дня мы нашли балаган уничтоженным. Тела вывернуты. Все, кроме Джима и двух девчонок, Руты и Хильды. Мы с храмовниками выследили ублюдков на Рваном Берегу, всех перебили, но девочек успели уже убить. Следов Джима я так и не нашла. Только еще один такой артефакт. Что оставляет мне надежду на то, что он жив. Я жила с этими людьми, спала бок о бок, ела один хлеб, я должна попытаться спасти хотя бы мальца.
Она представляла, что это истина в последней инстанции, что это вполне объясняет и является достаточной причиной для того, чтобы лезть головой в нору с порождениями тьмы. Более того, она полагала, что за ее обязательства стоит рискнуть другим. Как некая мораль, давно потерявшая свое место в Киркволле. Герду было жаль мальчишку, но он представлял себе и другую сторону вопроса, а именно- разбередить пусть и существующий, но пока еще спящий осиный рой. И поставить под угрозу всех оставшихся жителей.
- Нет никаких гарантий, что он все еще жив, Самана,- пробасил андерец,- И что если наших сил не хватит на то, чтобы прижечь эту язву? Ты не думала об этом?
-Ну тогда готовьтесь подохнуть в очень скором времени. Можете начинать вещать на площади,- огрызнулась хасиндка,-  Ты занял Хоукову позицию: сидеть и ни чего не делать!
Берхайм не стал вступать с звереющей хасиндкой в полемику, а ее звериная горячность не смогла пробить ледж его спокойствия. Берхайм посмотрел на Норта и медленно медитативно вздохнул, как - будто взвешивая за и против.
- Насколько это реально? Найти следы в Клоаке?,- спросил он у своего протеже.