Посетительница была необычной. И дело было даже не в её внешнем виде, а в походке, осанке, манере держаться, в её прихрамывании читалась даже некая грация, присущая слишком редким женщинам. Ему нравились такие женщины. Сильные, смелые, настоящие, а не расфуфыренные куклы вроде той дурнушки Эммы. А ещё незнакомка была шатенкой, цвет её мокрых волос напоминал ему растопленный и разбавленный шоколад, который мама в детстве готовила на праздники. Ещё полусонный взгляд скользнул по чёрном белью, не смея задерживаться на нем. Наверное Рекс сейчас был единственным мужчиной в участке который смотрел на крошку побелки в её мокрых волосах, рваные дыры на облачении, на то как капли воды стекали по её нежной шее, но не смел смотреть глубже. Он не позволит себе оскорбить женщину откровенно похабными разглядываниями, тем более такую женщину. Ещё его привлекли эти глаза, большие и такие печальные, словно эта женщина из всех возможных подруг выбрала в спутницы смерть. Конечно сейчас эти глаза показывали миру злость, усталость, негодование, но гангстер отметал все эти напускные эмоции, вглядываясь глубже, в некую скрытую тоску. Было в этой женщине нечто.
  Рекс подпёр голову рукой, задумавшись о чём-то своём и уже собираясь предложить даме пиджак, как прощелыга рядом открыл рот. Фарес ошарашено воззрился на вора. Конечно, он часто встречал подобный тип мужчин и ему приходилось с этим мириться, иногда даже поддерживать подобное отвратительное поведение, если того требовала работа. Но здесь и сейчас, рука уже потянулась к массивной пепельнице на стоке шпика, что их расспрашивал, желая как следует стукнуть неудачника, может хоть тогда он поймёт что голова ему нужна для того, чтобы думать, а не только заливать в себя виски. Но незнакомка его опередила. Цепкий взгляд уловил каждое движение. Птичник усмехнулся, а эта крошка определённо заслуживает внимания и не просто внимания. А он редко ошибался в людях.
  -  Эффектная пташка с характером. А этот город начинает мне хоть немного нравиться, - усмехнулся Рекс, спокойно выдерживая её взгляд и провожая взглядом незнакомку, не смея опустить глаза ниже её мокрых волос, которые начали завиваться от влаги. Определённо стоит подзадержаться в Чикаго. Хотя бы ради того, чтобы иметь удовольствие вновь лицезреть эту смелую пташку, но на этот раз уже в одежде. Хотя про себя мужчина отметил, что в будущем не против изучить её нижний гардероб, а значит стоит отоспаться и задуматься над тем, как лучше расставить силки на столь пикантную добычу.
  Совсем скоро шпик понял, что расспрашивать их бессмысленно и, наконец, отпустил по домам. Добравшись до квартиры, которую ему представила семья, Фарес незамедлительно бухнулся отсыпаться, решив оставить все дела на потом.

  На следующий день

  Отоспавшись Рекс первым делом помылся и гладко выбрился. Голова была забита мыслями, наблюдениями, воспоминаниями, выводами. Он трое суток без перерыва следил за одним из доверенных дона, подозреваемом в сливе информации враждующему клану. Что же, дон может выдохнуть, адвокат не крыса, однако приятные новости на этом заканчивались. Во время своих наблюдений Фарес узнал, что мужчина подворовывает у семьи и пытается крутить шашни с младшей дочерью дона, весьма миловидной студенточкой. Конечно, адвокат был слишком умён, чтобы открыто это показывать, однако и Птичника вызвали не просто так. Для семьи в первую очередь он был ищейкой и слежкой. И те, кому-то подобные статусы кажутся низкими, просто не знают сколько стоят подобные услуги Фареса.
  С самого детства мать брала его в парки и леса наблюдать за птицами. Она научила сына не только смотреть, но и видеть, различать даже самого маленького соловья среди пышной кроны цветущих деревьев. Научила не просто слушать, но и слышать, вслушиваться в каждый шорох и хруст, следить откуда слетел листок и делать соответствующие выводы. Вначале малец воспринимал это как игру, со временем ему стало не интересно, но он не хотел расстраивать мать. Потом она перенесла тяжёлую болезнь и парень выбирался с ней на наблюдения лишь для того, чтобы поддержать и снова увидеть её счастливую улыбку. И лишь спустя годы, будучи уже молодым человеком, окончательно укоренившимся на преступной стезе, он, наконец, по достоинству оценил то, что дала ему матушка. С тех пор он старался почаще выбираться с ней на природу, если была возможность.
  Естественно дону не понравились подобные новости, кто-то из его офицеров, кому особенно не нравился Птичник, даже усомнились в правдивости его слов. Попытались поднять на смех его методы слежки и выводы, однако не вовремя зашедшая к отцу дочь подтвердила слова Рекса, а после проверки отчётов и финансов их подтвердил и счетовод. И тогда пришла уже очередь гангстера смеяться в лицо тем, кто усомнился в его правоте. Но мужчина был выше этого, поэтому обошёлся лишь усмешкой и презрительным взглядом.
  Дону нравилась подобная реакция и Фарес это увидел и запомнил. Поэтому и принял предложение остаться в Чикаго на неопределённый срок. В доме семьи все его мысли занимали лишь рабочие дела, однако стоило мужчине выйти на крыльцо и раскурить сигарету, как в памяти всплыл образ мокрой пташки из полицейского участка. И ему нравился этот образ. Поэтому Птичник просто стоял на крыльце огромного особняка и неторопливо курил воскресив в памяти её образ, вспоминая и подмечая детали, которые тогда могли ускользнуть от полусонного сознания. Он точно расставит силки, нужно только собрать побольше информации.
  Правда вышедший на крыльцо Джонни не оставил такой возможности, его снова затянуло в круговорот дел.

  Вечером

  Только Рекс понадеялся, что делана сегодня окончены и можно расслабиться со стаканом хорошего бурбона в каком-нибудь баре, растворяясь в чарующих звуках живого исполнения джаза. Крайний столик в углу, тень, сигаретный дым, бурбон и никаких дел. Но не тут то было. Кузина правой руки дона, родство с которой тот тщательно скрывал, чтобы у девушки не было проблем, не доехала до дома. И казалось бы что страшного, просто задержалась, но тут информатор из полиции шепнул, что нашли труп неизвестной, по описанию похожий на кузину. Фарес вначале не предал этому особого значения, однако послали именно его и Джонни, так как они видели девушку, да и дон решил, что цепкий взгляд Птичника быстрее даст хоть какие-то ответы.
  Он не хотел возвращаться в полицейский участок так скоро, да и посещение морга полностью портило его планы на вечер.
  Мужчина быстро осмотрел помещение и главного патологоанатома. Отмечая про себя, что точно не хочет встретиться с ним в тёмном переулке безлунной ночью. Мужчина сквернословил, казалось, как и многие в этом городе. Фарес едва заметно покачал головой стараясь не обращать внимание на невысказанные оскорбления и косые взгляды. Мама растила его джентльменом и он намерен оставаться им до конца. Он лишь поморщился когда чуткий слух немым протестом застонал от крика врача и потока брани, пожалуй этому гению самому стоит простерилизовать свой рот и даже не один раз.
  Казалось, вечер окончательно потерян, однако судьба любит играть с Рексом в карты, внезапно подкидывая козырей из рукава. В унылое помещение впорхнула та самая пташка. Правда теперь сухая и при полном наряде потрошителя. Птичник усмехнулся и потёр гладко выбритый подбородок. Уловил взгляд её зелёных глаз, скользнул взглядом по открытым частям лица, волосам и вновь вернулся к глазам. Он открыто разглядывал их, что-то искал в этой зелёной пучине. Что же, теперь он хотя бы убедился в том, что смерть и правда ходит в подругах у пташки, которую местная горилла звала Берн.
  Бандит? Так вот кем она его считает. Что же, Птичник был почти разочарован. Кончено, он не был святошей или же примерным гражданином, однако и отъявленным негодяем никогда не был. Сложные времена требую сложных решений. Бандит. Почему-то это определение засело у него в голове. Ему никогда не нравилось это слово, оно звучало дёшево, неуважительно и как-то мелко. Рекс был гангстером. Жестоким, но честным, верным своим принципам и семье, он считал себя джентльменом, а не каким-то мелким бандитом.
  Фарес повёл плечами, стараясь сбросить с себя это клеймо, коим одарила его пташка. Что же, теперь сложнее будет расставить силки, но сложности лишь разогревают его интерес и жажду охоты.
  Они прошил в следующее помещение. Женщина откинула простыню и мужчин обдало трупным смрадом. Джонни явно поплохело, Рекс же просто потёр кончик носа, вдыхая оставшийся на пальцах запах душистого мыла. Что же, перед ними была она. Вивьен Дженсен. Кузина правой руки их дона. Мёртвая. Цепкий взгляд быстро прошёлся по юному телу девушки, но не в желании как-то опошлить её наготу или урвать сладостные воспоминания. Нет, он смотрел на неё как на нечто неживое, словно на старое кресло, отмечая про себя каждый синяк, царапину, покраснение. И в тоже время его взгляд был преисполнен жалости к этой несчастной. Он знал эти травмы, часто видел часть из них на соседке, которую часто избивал излишне ревнивый муж. Бедной девочке не повезло, очень сильно, смерть была для неё искуплением, избавлением от того кошмара, что пришёл перед этим. Птичник тяжело вздохнул и прикрыл глаза, отирая лицо ладонью. Он ещё не представляет как скажет семье не о просто о смерти молоденькой Вивьен, но о тех ужасах, что произошли незадолго до этого.
  - Накройте её, пожалуйста, - он говорил спокойно и холодно, не опускаясь взглядом ниже шеи бедняжки, на которой красовались отвратительные следы от верёвки, - мёртвые заслуживают больше уважения, нежели могут дать эти серые стены. Он поднял взгляд на маленькую пташку, обращаясь к ней. Так как, скорее всего, она единственная из присутствующих могла понять и правильно воспринять его слова. Воздух морга был пропитан трупным запахом, кажется с ним перестал справляться даже дорогой одеколон Рекса. Стоило бы начать переживать, что запах выестся в костюм, но он не переживал, ибо сейчас этот запах был самой меньшей из его проблем.
  Чертовски захотелось закурить. Сильно затянуться, чтобы лёгкие почти до боли обожгло ядовитым дымом.

Отредактировано Рекс Фарес (Пт, 5 Апр 2019 20:46:54)

Он молчал, незаметно для всех сжимая кулак так, что ногти больно впивались в кожу ладони. Он едва знал Вивьен, видел её всего раз, однако успел запомнить улыбчивой и жизнерадостной. Ей нравилось в Чикаго, нравились его улочки и музыка из каждого окна, нравились клубы и выпечка, как он успел узнать за несколько минут разговора. Нет, это невинное создание не заслужило такой участи. Рекс знал, что не в его правах наказать тех кто причастен к этому ужасу, он всего лишь пешка в чужой большой игре, разменная фигура, которая стремится к власти. И даже если он захочет излить свой праведный гнев на сотворившее это урода ему достанутся лишь объедки с хозяйского стола.
  - Животное, - едва слышно хмыкнул Фарес, - не достойное носить звание человека. Теперь ему хотелось не только закурить, но и сбить костяшки в кровь о боксёрскую грушу или квадратную челюсть какого-нибудь пьяного мордоворота, лишь бы дать выход той злобе и ярости что закипала в нём.
  Женщина прикурила, но не стала курить сама. Уголком сознания он отметил этот момент, но от чужих сигарет отказался вежливым жестом, выудив из внутреннего кармана свою пачку. Прикрыл глаза, закурил. Птичник приподнял голову и смотрел куда-то выше голов собравшихся, его глаза были полузакрыты. Ибо перед мысленным взором шумел лес. Сейчас он был не здесь, не в этой потрошильне и последнем пристанище неупокоенных. Он был в лесу, среди зелени деревьев, среди щебета птиц. Глубоко затянулся, подержал дым в лёгких, пока их не начало жечь и выпустил его тонкой струйкой в сторону вытяжки, дабы не окуривать хозяйку этого мрачного места.
  - Смерть - как искупление, - едва слышно заметил мужчина после того, как детектив перебил маленькую пташку. Он не хотел вмешиваться в разговор, не хотел даже слышать эти слова. Ему было больно, нутро сжималось и связывалось в узел, пыталось вывернуться наизнанку, всё что угодно, чтобы отказаться от этой действительности. И пусть его душа болела, а сердце кровоточило, разделяя боль последних минут жизни бедняшки, внешне же он оставался абсолютно спокойным и беспристрастным. Лица застыло, словно каменная маска. Сигарета тлела и Птичник аккуратно стряхнул пепел над отверстием канализации, дабы не оставлять следов своего пребывания в данном помещении.
  - Это боль, - негромко заметил Рекс, туша сигарету о внутреннюю сторону крышки пачки и пряча туда же бычок. Он оглянулся на Джонни, мальца перекосило и потрясывало, было видно что он боится нести такие новости дону. Он поймал её взгляд и прочёл в нём нечто новое. Что-то менялось, сознание запоздало подсказало, что меняется что-то внутри храброй пташки. Сколько же сил нужно женщине, чтобы без содрогания смотреть на подобное варварство? Очевидно, очень много. Он не ошибся в ней, но понимал, что сейчас определённо не лучшее время для того, чтобы приманивать к себе пташку. Сейчас на первом месте семья и их горе, их общее горе, которое они разделят на всех, а после настанет время охоты и мести, жестокой, холодной и расчётливой. Им бросили вызов, оскорбили и унизили, это не будет забыто, подобное смывается лишь кровью тех, кто опорочил честь невинной девушки.
  - Благодарю, мисс..., - он не был уверен что в праве звать её Берн, это звучало как-то куцо и совсем не подходило такой прекрасной женщине.
  Услышав про доки Джонни вскрикнул, а затем пикнул и чуть не разрыдался. Его худшие подозрения подтвердились. Рекс устало вздохнул и покачал головой. Сейчас от компаньона мало толку.
  - Джонни, - он позвал не громко и вкрадчиво, дождавшись, когда парень переведёт на него взгляд, Птичник продолжил, - иди домой. Прими горячий душ, выпей виски и ложись спать, - на немой протест в глазах парня Фарес лишь качнул головой, - от тебя сейчас мало толку. Мы должны быть сильными ради семьи и ради неё, - он махнул рукой на тело Вивьен, - никому не станет легче если ты разрыдаешься на любимом ковре босса.
  Казалось, Джонни понял и воспринял слова Фареса. Шмыгнул носом и быстро пожав руку детективу сбежал из анатомички, как предположил Рекс, выворачивать содержимое желудка в ближайший унитаз. Он вновь перевёл взгляд на женщину.
  - Завтра приедет её мать. Я, - он замолчал, понимая, что любая неосторожная фраза может оскорбить пташку, принизив её профессионализм, - кхм, я слышал, что она очень чувствительная женщина. Могу я просить вас заранее подготовить нашатырный спирт и стул для неё? Он вопросительно посмотрел на брюнетку.

Отредактировано Рекс Фарес (Пт, 5 Апр 2019 22:31:46)

Рекс резко повернул голову и вздёрнул бровь. Медвежонок? Это сейчас было серьёзно сказано? Он перевёл взгляд на пташку. Медвежонком мамы звали своих пухлых сорванцов или же ласковые женщины своих крупных мужей. И в первом случае это было мило, а во втором интимно. Звать же так женщину... слишком низко и пошло. Чикаго удивлял его, теперь он стал городом сильных женщин и пошлых мужчин. И если первое его радовало, то второе раздосадовало. Однозначно, он не в праве так обращаться к женщине, тем более к такой. Да и ни кто, собственно, не в праве. Фарес хмыкнул. Конечно, он мог бы отстоять честь смелой пташки и вытравить из шпиков это прозвище, но есть ли у него на это право? Разве не упадёт её статус ещё ниже среди этих шавок, которые готовы гоготать во всю глотку с любой пошлой шутки или же всего лишь от упоминания задницы.
  - Мисс Бернадетт, - Птичник улыбнулся, мягко и вежливо, - у вас очень красивое имя. Жаль, что ваши коллеги сокращают его до столь куцего обрывка. Он продолжал изучать её взглядом. Нос, скулы, покатые плечи, уставшие от работы и напряжения руки, изящные кисти, тонкие длинные пальцы.
  Она выпроводила детектива, что же, оно и к лучшему. Рекс коротко кивнул и из чувства приличия пожал руку детективу, проводив его спину взглядом. Бернадетта закурила, что же, подобная работа может и не до такого довести.
  - Благодарю, - он Фарес коротко кивнул и задумчиво потёр зудящие костяшки, которые так и норовили излить всю его боль на какого-нибудь морального урода или живодёра, жаль только о таких костюм портить.
  - Сложно сказать, я знал её совсем немного. Думаю любой матери будет легче если она услышит, что её дитя покинуло этот мир быстро и без мучений. Хотя, - челюсть свело, ему понадобилась секунда, чтобы справиться с моральной болью, - не важно. Нельзя понять горе матери не познав его. Думаю, мисс Бернадетт, вы лучше меня понимаете и представляете то, что испытает эта женщина. Её маленький птенчик был невинен и пусть она таковой и останется в памяти безутешной матери. Думаю, это меньшее, что мы можем для неё сделать.
  Он замолчал. Достал пачку, повертел в руках и спрятал, всё-таки не очень уважительно курить рядом в мертвецами.
  Несмотря на гнев и боль Птичник прекрасно понимал что у него есть вопросы, которые он просто обязан задать. И чем раньше, тем лучше. Да, это будет неприятно. Возможно сейчас семья не оценит его стараний, но он не по наслышке знает что такое горе и как оно сменяется жаждой мщения, слепой и неотвратимой.
  - Все эти раны вряд ли смог бы нанести один человек, - Рекс вновь поднял взгляд на женщину, - мисс Бернадетт, вы можете поделиться своими наблюдениями, как специалист. Сколько, какие и, - на несколько секунд повисла пауза, - как долго всё это продолжалось? И когда случилось. Даже если выводы лишь предварительны, мне бы всё равно хотелось их услышать.

Он терпеливо наблюдал. За каждым движением её губ и глаз, видел отголоски мучительного выбора, который женщина пыталась сделать. Не в его правилах было настаивать или же подталкивать. Рекс просто ждал и надеялся на удачу и собственную харизму. Она отвергла его как специалист, что же, похвально. А как женщина, которая осматривала труп маленького птенчика чья жизнь так трагично оборвалась? Конечно, это в первую очередь дело полиции и они будут его расследовать. Но что они найдут? И будут ли искать честно или же всё сведётся к простым ставка: кто больше даст? Их семья, чтобы ускорить дело и получить насильников быстро, но без каких либо гарантий на их причастность. Другой клан, чтобы подставить конкурента? Или выгородить себя, не желая познать на своей шкуре что такое гнев дона Фальконе? И тут у Фареса зародилась интересная мысль, а кто вообще знал о причастности этого птенчика к семье? Ведь правая рука дона тщательно скрывал их родство, да и внешне они были совершенно не похожи.
  А пока он обдумывал эту идею храбрая пташка сделала свой ход. Она смотрела прямо на него и Птичник не смел отводить взгляда от её лица. В этом не было ничего интимного или же романтического, всего лишь холодный профессионализм. С одной стороны, а с другой мисс Бернадетт доверилась ему, видимо в её глазах статус Рекса поднялся ещё на пункт или даже несколько. Но сейчас было не до этого. Мужчина слушал и запоминал, каждое слово, каждый жест, каждый вывод. Для неё это были лишь мелкие детали гигантского пазла, но для него сведения были ключевыми. Фарес тут же сопоставлял и сравнивал то, что уже знал. И выводы были не просто неутешительны, они были чудовищны. Это была охота. Самая настоящая животная охота в исполнении стаи грязных гиен. Малышка Вивьен села на вечерний поезд и не доехала домой. Теперь он даже не был уверен в том, что девушка смогла уехать далеко от города. Трое? Четверо? Но это лишь исполнители. Челюсть Птичника до боли сжалась. Был вожак стаи, всегда есть заказчик, тот кто смотрит, но не прикасается, чтобы самому статься неприкасаемым. Он уже собирался озвучить эту мысль, но мельком глянул на женщину и понял, что не стоит. Она сильная, но не нужно накидывать на её плечи ещё больше камней. Рекс не представлял как Бернадетт будет спать этой ночью, хотя сам он спать не планировал, снова, это уже входило в привычку.
  Она замолчала, щёлкнула диктофоном. Он должен был как-то её отблагодарить. Самым логичным было бы послать любимые цветы и конфеты, узнать адрес не составит труда. Но как к этому отнесётся пташка? Испугается? Возможно. Сменит адрес? Скорее всего. А он не собирался упускать её из виду. Птичник хмыкнул, приложил руку чуть ниже груди и коротко поклонился, придерживая шляпу другой рукой. Гангстер молчал, не смея пока выдавать своего присутствия возможным ушам, которые так часто есть у стен. Возможно для некоторых подобный жест был странным, хотя для некоторых весь Фарес был весьма странным парнем, чего уж тут говорить.
  Что же, у него с собой и правда был револьвер. Он об этот знал, она, скорее всего, догадывалась. Весьма интересное знакомство выходило и, что несомненно радовало мужчину, многообещающее. 
  - Боюсь ни кто не поверит, что я мог угрожать оружием женщине, тем более столь храброй и красивой, - губы дрогнули в мягкой улыбке. Она старалась пошутить, разрядить атмосферу, это обнадёживало. А вот последующие её слова напрягли. Видимо вчера ему не показалось и в волосах женщины и правда была штукатурная крошка от стен. И это разозлило гангстера. Хочет того мисс Бернадетт или нет, но теперь она под его незримым крылом. Она помогла ему, а значит он будет присматривать за тем, чтобы ни кто не смел обломать крылышки храброй пташке. У Рекса были далеко идущие планы и верные люди были нужны ему во всех сферах. Он собирал их неторопливо, по одному, разрозненно, но неотступно.
  - У вас, видимо, весьма насыщенная жизнь, мисс Бернадетт, - гангстер мягко улыбнулся и услышал за дверью чьи-то шаги, а значит пора было откланяться. Мужчина приподнял любимую шляпу и опустил, прощаясь с женщиной подобным жестом, и безмолвно покинул морг через другие двери. Он не разу здесь не был, но все полицейские участки строились по одному проекту или почти по одному, а значит он мог без труда покинуть их незамеченным.
  К особняку дона он добрался уже затемно. Но семья не спала, все ждали новостей. Джонни последовал его совету и ни с кем не переговаривая направился прямиком домой. На плечи Птичника легка тяжёлая ноша гонца с дурными вестями. В ту ночь ни кто из них не спал, почти ни кто не говорил, гангстеры молча курили, пили крепкий алкоголь, запивая им невидимый горький напиток из бездонной чаши боли и гнева, что была переполнена до краёв. Они выпьют эту чашу до дна, потому что они семья, потому каждый из них не постеснялся пустить скупую мужскую слезу в память о звонко малышке Вивтен, чья жизнь оборвалась столь внезапно и трагично.
  На следующий день приехала миссис Дженсен, опознала дочь и дело приняло огласку. Совсем малую, ибо дон позаботился о том, чтобы ни кто в этом городе не смел даже пытаться опорочить имя убитой. Был объявлен недельный траур. Похороны были скромными, но дорогими, немноголюдными. Хотя многие наблюдали из тени, не смея тревожить убитую горем мать. Каждый из них подошёл после и бросил на её гроб белоснежную лилию, как дань её чистоте и непорочности.
  Конечно, многие жаждали мести, немедленной расправы, рвать и метать, перетрясти весь город и поставить на уши каждого у кого есть глаза и уши. Но Птичник старался сдержать их порывы, однако когда ситуация начала выходить из-под контроля из личного траура вышел дон. Фальконе обратился к своим людям с пламенной и длинной речью, обещая, что истинный, он несколько раз подчеркнул этот момент, преступник будет найден и этот грязный подонок будет слёзно жалеть о том дне когда посмел появиться на свет покинув лоно своей гулящей мамаши. Семья услышала своего отца и продолжила траур, параллельно собирая крупицы информации о последнем дне жизни маленькой Вивьен. А Рекс получил особое задание лично от Фальконе. Их разговор проходил за закрытыми дверями без каких либо свидетелей, даже без слуг. Лишь там Фарес поделился сведениями, что добыл в морге полицейского участка и попросил разрешения на личный присмотр за храброй пташкой. Ибо Рекс уже успел разузнать, что мисс Бернадетт умудрилась подстрелить одного из людей Марони, а эти грязные уьлюдки церемониться не будут и точно вернуться по её душу и, скорее всего, не только душу. Дон дал добро, а так же поручил подопечному расследование смерти Вивьен, тайное. Ни кто не должен был знать об этом.
 
Через 5 дней после встречи в морге

  Он уже знал её адрес, расписание, любимые цветы и даже сколько ложек сахара она кладёт в кофе. Это было его маленькой, почти интимной тайной. Последние дни он наблюдал за ней, мельком, из далека. Как она ходит, поправляет волосы, поправляет макияж. Какой дорогой ходит домой. Правда Птичнику редко удавалось долго наблюдать за храброй пташкой, дела семьи и не только занимали всё свободное время.
  Но этот вечер выдался на удивление свободным. Было уже темно, когда Рекс направлялся в Чайнатаун по делам, мимо её дома, чтобы заметить свет в окошке и мысленно улыбнуться. Однако света не было и Фарес закурил, ускоряя шаг, когда вдруг услышал неподалёку какую-то возню. Может просто драка, не стоит влезать в чужие разборки, однако женский вскрик заставил изменить планы на вечер. В тот момент гангстер даже не подозревал на сколько сильно это изменит его планы.
  Кинув под ноги тлеющую сигарету, мужчина быстрым шагом свернул в переулок, где происходили разборки и застал весьма нелицеприятную картину в начале. А через несколько мгновений вгляделся в лицо бедняжки и лишний раз убедился, что у судьбы в запасе ещё много козырных карт.
  Люди Марони, эти грязные ублюдки втроем зажали храбрую пташку в углу и пытались получить доступ к телу. Один держал, другой уже рвал юбку, задевая своими грязными пальцами нейлоновые чулки, а третий с силой ударил пташку в лицо, разбив нежную женскую губу. Рекс  мгновенно закипел, но виду не подал. Хотя в его голове ни как не укладывалась, что три здоровенных лба попёрли на одну хрупкую женщину, хотя, о чём он, это же Марони.
  - Хэй, парни! - Птичник окрикнул их резко и холодно, его голос сквозил острой сталью, мужчина сделал шаг из тени, представая перед уродами в полный рост, - вы кажется переулком ошиблись. Девочки Чена через квартал, может вам лучше там найти себе подружку на ночь? Каждому.
  Фарес усмехнулся, с откровенной издёвкой, показывая всё своё презрение к этим выблядкам. Пусть внешне мужчина был спокоен и холоден, но каждый мускул гангстера напрягся, он был готов к любому их выпаду и неожиданному повороту.

Отредактировано Рекс Фарес (Сб, 6 Апр 2019 21:50:29)