Она кричала, возмущалась, негодовала и была в этот момент такой живой и по своему прекрасной. Если бы он только мог сказать ей об этом зная, что его тут же не проткнут острыми ножницами. Фарес глубоко вдохнул, прогоняя подступающий к горлу ком и туман, что вновь норовил затянуть рассудок. Птичник больше не мог сопротивляться, не мог сдержать порыв этой сильной и страстной женщины. Она жаждала обнажить его шрамы, взглянуть на них и добавить новых. Хотя нет, Рекс знал, что зашитые её рукой раны будут прекрасны. Останутся едва заметные следы которыми можно будет любоваться.
  Но стоило ему на мгновение отвлечься, чтобы справиться с дурнотой, как она прижала его к столу. Бернадетт была так близко, гангстер чувствовал её горячее дыхание на своей обнажённой груди и улыбался, как мальчишка. Она была растрёпанной, напоминала маленького воробушка, который только что отвоевал себе кормушку у птиц покрупнее. Мужчина слушал и кивал. Хотел было сказать что-то про выстрелы и что не посмел бы после такого поднять на неё руку, однако мисс потрошительница вновь его обескуражила. Фарес опустил глаза, разглядывая её ступни в чёрных чёлках. Как и тогда, в их первую встречу в полицейском участке, он не позволял себе смотреть на её полуобнажённое тело. Ведь женщина просто ошибается. Сейчас у неё шок и эмоции, но когда это пройдёт мисс Бернадетт точно будет сожалеть, что так обнажилась перед ним. Хотя она звала его по имени. Птичник неопределённо качнул головой.
  - Я уже ваш пациент, мисс. И... это были не они, - слова давались с трудом, поэтому мужчина старался говорить коротко и лаконично. Надеясь, что она поймёт то, на что сил у него уже не хватило.
  В комнату вернулись китайцы. Птичник дёрнул головой, переводя суровый взгляд на мужчин, недвусмысленно дающий понять, что им не стоит пялиться на частично обнажённые части доктора. Краем глаза он уловил неясную жидкость и резко перевёл взгляд не её раскрасневшееся лицо. Боль его старая подруга. Она помогает снова чувствовать себя живым, напоминает о целях и о том, сколько уже пройдено. Помогает думать и утешает, она всегда с ним, никогда не предаст и не по жадничает.
  А она тем временем продолжала его обнажать. Абсолютно не догадываясь, что вместе с телом обнажает и душу гангстера. Такую же рваную как некоторые шрамы и вывернутую наизнанку. Он опёрся здоровой рукой о столешницу и приподнялся, пытаясь взгромоздиться на высокий стол, уже давно он не чувствовал себя так. Словно бесформенная туша, кусок мяса с костями, а не крепкий и физически развитый мужчина. Она помогла ему. Птичник незримо вздрагивал от каждого прикосновения маленькой пташки, сосредоточив всё внимание на её губах. Разбитых и припухших, наверное, они невыносимо болели. Мужчина закрыл глаза и представил себе лес. Живой, шумный, наполненный звуками. Здоровой рукой он вцепился в край холодного стола, а зубы сжал до боли. Перед глазами был знакомый лес, а к птичьим трелям добавился её голос.
  - Ваши губы, - прохрипел Рекс, пытаясь откашляться, - нужно приложить лёд. Боль пронзила ногу, но он молчал, до побеления костяшек сжимая уже влажный край стола. Она пыталась ещё сильнее обнажить его душу. Глупая женщина, зачем тебе это? Зачем тебе безродный бандит которого ты видишь третий раз в жизни? Зачем ты лезешь так глубоко?
  Скрипнув зубами Фарес нашёл в себе силы и повернул голову к девушке. Глядя ей прямо в глаза. Сейчас из них двоих она должна лучше соображать, а казалось, что всё совсем наоборот.
  - Маленькая храбрая пташка, - голос хрипел, страшно хотелось пить, - не стоит. Ты обожжёшь свои нежные крылья. Ступив однажды ..., - очередной импульс боли вызвал приступ дурноты, - уже нет пути назад. Рекс смотрел ей прямо в глаза, искренне надеясь, что женщина понимает его слова и тот смысл, что он в них вкладывает.

Отредактировано Рекс Фарес (Вс, 7 Апр 2019 01:49:03)

"Они красивые". Ответил он в своей голове, по отсутствию реакции запоздало понимая, что мозг ещё на что-то способен. По крайней мере сдерживать ненужные порывы и не ухудшать ситуацию. Что не могло не радовать.
  Она говорила странные вещи, но ведь и он был странным. Благородство и безродное воспитание в купе со свинцом и острой сталью. Он ломал шеи и каждый месяц покупал что-то для матери. Умел сливаться с окружением и выбивался из толпы на любой вечеринке. Странный, как и она. Туман в голове почти полностью разошёлся, оставляя свои рваные куски лишь в уголках сознания. Его прогнала боль, такая родная, убаюкивающая.
  - Моя жизнь в ваших тонких пальцах, - губы попытались изогнуться в подобии усмешки, но вышло криво, это больше напоминало гримасу боли и агонии. Он отвернулся, не желая показывать ей ещё больше слабости. Она шутила, играла, отвлекала, но, очевидно, не воспринимала его слова всерьёз. Мужчина глубоко вдохнул и медленно сел, пришлось вновь принять её помощь. Силы были уже на исходе, но нужно держаться. До последнего вздоха, пока её глаза улыбаются ему или смеются над ним? Боль сделала восприятие резким, но не давала думать.  Анализировать, рассуждать. Птичник вслушивался в её забавное бормотание и пытался разобрать слова, смысл которых пролетал мимо него, совершенно не откладываясь в сознании. Хотя кое что он всё-таки уловил, бред. Она считала его слова бредом? Женщины, такие хрупкие и переменчивые создания. Рекс уже хотел возмутиться, хотел возразить и образумить, вернуть на правильный путь. Но она снова позвала его по имени и Птичник не смог устоять, поддаваясь зову её чарующего аромата. Он повернул голову, спокойно отдаваясь в плен её тонких пальцев, словно избитый пёс, что по прежнему ищет человеческой ласки.
  Фарес не сразу понял смысл её слов и даже не успел возразить. Маленькая пташки прикоснулась к нему, сама. И в этом не было отвращения или страха. Нет, мисс Бернадетт не боялась лететь на огонь, наоборот, она лишь сильнее раздувала его каждым взмахом своих крыльев. Здоровая рука дрогнула и быстро огладила обнажённую спину, едва прикасаясь подушечками пальцев. Птичник всё ещё был уверен что из них двоих бредит именно она, это просто шок, женская истерика.
  Широкая ладонь легла на гладкую щёку, поглаживая высокую скулу большим пальцем. Он целовал её нежно, словно до сих пор боялся спугнуть, едва заметно слизывал кровь с её губ, стараясь запомнить каждое мгновение. Навсегда запомнить их мягкость, вкус, нежность. Гангстер чувствовал, как пуля с характерным ощущением покинула рану. Тело на мгновение сжалось, но он бросил все силы на то, чтобы это ещё больше не навредило её губам. А вот на руку сил уже не осталось, Рексу оставалось лишь уповать на то, что он не оставит следов на светлой коже.
  Но вот, сладостное мгновение закончилось. На губах остался вкус чужой крови, обоняние улавливало лишь запах лаванды от её кожи. Фарес прикрыл глаза и глубоко вдохнул силясь подавить всколыхнувшееся в нём мужское либидо. А как иначе, когда ты сидишь в одних трусах перед красивой полуобнажённой пташкой и она тебя целует.
  - Потому что они красивые, - наконец он нашёл в себе силы озвучить ответ, который до этого крутился в голове. Взгляд блуждал по полу, всё-таки он был не в праве пленить эту пташку. Или же она сама этого хочет?
  - Я не брежу, моя маленькая пташка, - Рекс поднял глаза и нежно улыбнулся, на сколько позволяла боль. Заглянул в бездонные глаза силясь найти ответы на вопросы что только сейчас начали приходить ему в голову. Рука дёрнулась и гангстер нежно вытер кровавый след в уголке её губ, при этом неосознанно облизываясь, воскрешая совсем свежие воспоминания.

Отредактировано Рекс Фарес (Вс, 7 Апр 2019 02:31:17)

Она смеялась, радостно. Это успокаивало, придавало сил. Сейчас он готов был вытерпеть любую боль, лишь бы она продолжала смеяться и улыбаться. Сама не замечая как всё глубже увязает в его силках. А ведь он даже не успел их толком расставить, всё вышло как-то само собой. Многое в его жизни выходило само собой, это немного напрягало и одновременно веселило. В голове пронеслась мысль, что может быть сейчас жизнь незаметно подкинула ему джокер из рукава?
  Птичник продолжал нежно оглаживать покатое женское плечо. Будоража чувствительную кожу подушечками пальцев, накрывая его широкой ладонью и стараясь не сжимать, дабы не причинить боль.
  - Как скажешь, пташка. Ей, очевидно, нравились его прикосновения. Это радовало, и будоражило, и дарило надежду. Но не такую же, что зарождалась в женщинах, когда он был с ними вежлив и обходителен. Почему-то в голове всплыла та обидчивая Эмма, блондинка ни в чем не могла сравниться с мисс Бернадетт, абсолютно, безапелляционно проигрывала по всем пунктам.
  Она силилась вырвать из его тела пулю, но та не давалась. Рекс сжал зубы, терпя боль, снова представляя весенний лес, птиц, пробегающую белочку. И тут пташка прижалась к нему. Нежно. Рука моментально слетела на спину, улавливая холод шелкового белья и разгорячённой кожи. Мягкие и израненные губы коснулись шеи. Он готов был застонать, но не от боли, а от удовольствия. Ганстер нежно прижимал к себе хрупкое женское тело, вдыхая его аромат. Еле сдерживаясь, чтобы не начать искать губами встречи с её мягкой кожей. Он стерпит всё, всё что она попросит, пока его сладкая пташка будет так близко и так нежно к нему прижиматься. Пока её дыхание будет обжигать его кожу, запах духов и лаванды щекотать ноздри, её голос будет ласкать его слух. Возможно женщина свершено не осознавала, что уже перешла черту. Ту грань, до которой она ещё могла развернуться и сбежать от него, исчезнуть из жизни гангстера, навсегда избавить себя от его общества. Но теперь. Теперь мисс Бернадетт разрезала Птичника, а он терпел, думая лишь о её мягких губах и нежной коже. Терпел ради неё, ради новых прикосновений и поцелуев. Он утопал где-то в своих мыслях. Уже запоздало раздумывая над тем, что по неосторожности может сам обломать её хрупкие крылья. Раздумывал о будущем, о разборках с Марони и шпиками, если они снова посмеют обидеть его маленькую пташку.
  Но вот, она вновь позвала его по имени, не осознавая, как много это для него значит. Птичник лишь усмехнулся.
  - Прости, - чтобы как-то загладить несуществующую вину мужчина наклонился и нежно поцеловал обнажённое плечо. Сразу после возвращая соскользнувшую ладонь на прежнее место. Чтобы она не волновалась.
  - Можешь подать мне воды? - казалось горло сдирали наждачкой, голос совсем перешёл на хрип.

Он с благодарностью принял пиалу из её рук и осушил одним глотком. Живительная влага растеклась по горлу. Он откашлялся и голос вновь стал почти прежним. Гангстер наблюдал за каждым её движением, взмахом ресниц и изменением в лице. Бернадетт устала, он видел это, но ни чем не мог помочь, так как сам чувствовал себя ещё лучше. Прижался к её пальцам, наслаждаясь мимолётным прикосновением и забываясь в нём, уже совсем не обращая внимание на боль и то, что она просто кромсала его, словно мясник тушу свиньи. Его тело выглядело ещё отвратительнее, кровь повсюду, даже на ней. Особенно на ней. Но Птичник по прежнему не опускал глаза ниже женского подбородка, в воображении дописывая картину её тела основываясь на ощущениях. Она была так близка и сейчас собиралась упорхнуть от него. Отпускать пташку не хотелось, но мужчина понимал, что иначе нельзя. Сейчас он может её напугать. Мисс нужно время, чтобы свыкнуться с произошедшим, вспомнить его слова и осознать, что гангстер не шутил. Теперь она пташка, его маленькая храбрая пташка. И если хоть кто-то попробует обидеть её, то птичник разорвёт его в клочья, если понадобится, голыми руками. Без жалости или сожаления. Её смех прекрасен, взгляд чарует, а улыбка священна, даже если она ещё об этом не знает.
  Рекс наслаждался мимолётными прикосновениями пока Бернадетт его перевязывала. Старался уловить и запомнить их все, чтобы после воскрешать в памяти. Их сводили странные и тяжёлые случаи. И было в этом что-то чарующее и загадочное
  - Как скажешь, моя маленькая пташка, - Фарес нежно улыбнулся, заправляя выбившийся локон за её аккуратное ушко. Честно говоря он надеялся, что она сама будет приходить и менять ему повязки. Но понимал, что в теперешней ситуации это опасно, в первую очередь лично для неё.
  - Хорошо, нас как раз нужно закончить пару дел, - только сейчас до него дошла вся ирония ситуации, - а ведь этим вечером я и так шёл к нему. Пальто? Забирай его себе, тебе уже должны были подготовить сменную одежду, - он не сомневался, что Лян выполнил его распоряжения, - переночуй у друга. Полиция может и не столь тщательна, а вот шавки Марони могут рыть землю носом. Я переживу, но в таком состоянии не смогу тебя защитить. Рекс прикусил язык, намеренно, ибо чуть не проболтался, что именно из-за неё этим вечером он шёл той дорогой. Хотя она предполагала сделать нехилый крюк. Но свет в её окнах того стоил. Тем более, что в этот вечер он получил нечто гораздо большее, нежели силуэт в окне. Так же на задворках сознания укоренилась мысль, что нужно будет расставить следящих около её дома. Пусть разгонял всякую шваль, чтобы подобных проблем больше не возникало.
  - Не стоит благодарности, - Птичник устало зевнул и отёр лицо ладонью, - да нет, теперь я вновь вам должен, мисс Бернадетт. Гораздо..., - но договорить он не успел, так как спустился китаец с полотенцами и чистым комплектом женской одежды.
  - Лян, вызови, пожалуйства, такси для мисс Бернадетт. А я переоденусь и мы чуть позже поговорим о дела.
  - Хорошо, господин Фарес, - китаец коротко поклонился и удалился.