Тессей не знал о тревогах Мелифлуа, но, если бы знал, то несомненно их понял бы, находя в мыслях друга не только отголоски навязчивых страхов, но и нотки здравого смысла. Он мог передумать. Не потому, конечно, что перехотел или смотрел на данное обещание легкомысленно, но оттого лишь, что Тави нуждалась в его присутствии, а каждый новый день мог принести очередную скверную новость. Они так и не одолели проклятие, не подобрались к разгадке, и сказать, что это уже ничего не значит, означало солгать. Мысли парня принадлежали тёмной тягучей магии, текущей в их венах, и, пожалуй, если бы не старшая сестра с её спокойной тёплой улыбкой и мягкими объяснениями и настояниями, Рэдфорд так и предпочёл бы тонуть в книгах и свитках и дальше, а не отправляться навстречу приключениям и романтическим чувствам.
Тесс не рассказывал Тави о том, что случилось между ним и Филиппом по возвращении из Хогвартса, но отчего-то был абсолютно уверен: она понимает. Знает и не осуждает ни словом, ни даже взглядом. Может быть, в какой-то мере старшая сестра была даже за него рада: он растёт, взрослеет и живёт свою жизнь без оглядки на прошлое и туманное будущее. Она так не умела. Оба они не умели, если на то пошло, но ему Тави всё же оставила шанс, и в какой-то момент парень поймал себя на отчаянной гулкой мысли: он тоже хочет дать себе этот шанс. Хочет отдохнуть, хочет узнать что-то новое, хочет, наконец, как следует познакомиться с семьёй однокурсника, и, что было ещё важнее, хочет свалить заботу о себе на чужие руки и плечи. Филипп, правда, к подобному не привык, и это Рэдфорд, как правило, тянул их тандем на себе, не давая свернуть не туда, но… привычка, как и опыт, дело наживное, и ответственность за возлюбленного Мелифлуа не утянет. А он… Расслабится, отвлечется и позволит себе просто быть собой.
Собирался Тессей недолго. У него не было большого числа подходящих для такой поездки вещей, а многочисленные книги и записи он намеренно оставил дома, чтобы не было искушения проводить вечера за магическими изысканиями. Дома же остались и всякие мелочи, напоминающие о долге и о проклятии, и, если что такого парень и взял с собой, так это артефакт, способный вернуть его в Рэйвенскар, случись чему-то пойти не так, а им с семьёй Мелифлуа или лично с Филиппом поссориться. Крайний случай, но всё же и к нему Рэдфорд предпочёл быть готовым.

Он встретил друга тёплыми искренними объятиями, вежливо поздоровался с женщинами фамилии и пожал протянутую руку Тристана Мелифлуа, тяжёлую и уверенную. Как и полагалось по этикету, аристократы держались любезно и чуть отстранённо, но Тессей всём своим существом ощущал, что его изучают, рассматривают, оценивают, и понимал, что после, стоит им разойтись по комнатам, спальням или купе, непременно ещё и обсудят, заметив, что было уместно, а что, слишком вольно. Ничего неожиданного, но всё же парень ощущал себя не в своей тарелке, и, чем вежливее ему улыбались, и чем приятнее говорили, тем более неловко и неудобно ему становилось, точно он одним своим появлением нарушил десятки правил, а внешним видом оскорбил весь род, начиная с давно уже почивших предков. Потому, при первой на то возможности, Рэдфорд выбрался в тамбур и там и остался, наблюдая за проносящимися мимо окон пейзажами.
- Чувствую себя лягушкой под увеличительным стеклом, - пожаловался он Мелифлуа, когда тот выбрался из купе покурить и присоединился к его уединению, - надеюсь, я ничего не испортил и не умудрился тебя опозорить. Аххх…
Обычно подобные мелочи Тессея не волновали, но только не тогда, когда он старался произвести положительное, благоприятное впечатление и действительно понравиться родителям своего… любовника. Пожалуй, для него эта поездка была чём-то вроде помолвочного путешествия, и пусть замуж Филипп его не звал, парень никак не мог отделаться от ощущения, что посягнул на святое и теперь узнаёт Мелифлуа не как волшебников и людей, но как будущих родственников и будущую свою семью, и это было чертовски волнительно!
- Да, и что же? – жаркие интимные прикосновения немного отвлекли и расслабили Рэдфорда, и он улыбнулся, недвусмысленно потираясь ягодицами о пах Филиппа, - Расскажи мне, а то вдруг я испугаюсь и убегу?
Парень коротко рассмеялся и развернувшись к другу лицом, обвил одной рукой его шею, а другой бесцеремонно сжал член сквозь ткань дорогих одежд. В отличие от Мелифлуа, подобная вольность в коридоре не казалась ему слишком уж неуместной, а, если что и вело голову, то вовсе не мысли о личном моральном облике, но злость на собственную реакцию, что разгорелась от одних лишь невинных и кратких ласк. Рэдфорд хотел Филиппа сейчас почти так же сильно, как тогда, в собственной спальне, и, раз уж ему теперь было суждено с этим пребывать, то пусть не ему одному. Пройдясь по возбуждению друга туда-сюда пару раз, Тесс отпустил его и, ласково, невесомо поцеловав в щеку, отвернулся обратно к окну.

До приезда в Бирму однокурсники почти не пересекались, во всяком случае, не оставались одни. Всякий раз, когда они норовили хотя бы немного отстать или задержаться, к ним присоединялась Афина или мама Филиппа, и молодым людям оставалось лишь награждать друг друга голодными взглядами, улыбаться, поддерживать разговор и смотреть по сторонам, наслаждаясь роскошными видами. Судя по выражению лица Мелифлуа, он наслаждался скорее профилем возлюбленного на фоне заката, но сам Тессей взирал на пейзажи с любопытством и восхищением, отмечая и буйство красок и особый местный колорит. К своему стыду, он практически ничего не знал про культуру и нравы Бирмы, и младшая сестрёнка Филиппа – совсем не такая как Диана – нашла в лице парня благодарного слушателя и, в каком-то смысле, ученика. Равно как и родичи Мелифлуа, что встретили их во дворце. Впрочем, там куда больше говорили о политике, торговых делах и планах на отдых, и Тесс позволил себе отвлечься на Фила, украдкой найдя под столом его ногу и водя по ней собственной стопой, предусмотрительно без ботинка. Позволив себе завести роман, Рэдфорд не собирался ни останавливаться, ни отступать, ни изображать из себя недотрогу.

Они остались наедине лишь поздним вечером, перед сном. Выйдя из душа, Тессей как раз заканчивал, как умел, укладывать волосы, как дверь открылась, и в освещенную, овеваемую лёгким бризом спальню вплыл довольный, точно кот, объевшийся сметаны, Мелифлуа.
- Ауч, - перенапряженные мышцы откликнулись незамедлительно, и Рэдфорд сдавленно зашипел, откладывая расчёску на столик у высокого зеркала в резной золотой оправе, - устроился хорошо. Не устал. Я проучился в гадюшнике целых шесть лет, и неужели ты думаешь, что меня всё ещё беспокоит интерес к моей фамилии, и что мне нечего на него ответить, м?
Парень мягко сдержанно фыркнул, закинул руку за спину Фила, изогнув её под почти неестественным углом, и устроил голову у любовника на плече, позволяя тому делать с собой всё, что только могло взбрести в его голову. Лишь наигранно лениво поцеловал кончик лизнувшего его губы языка.