Получить. Да, он бы остался проехаться в очередной раз по греховному кругу не выпуская ее из объятий. Смелая, умная, нахлебавшаяся. Куэрто костяшками пальцев погладил ее щеку, удерживая себя от больших проявлений. Иначе ни он ни она отсюда не выйдут.
- Мой маленький солдатик, если бы я был нашим врагом... единственным от кого бы я видел смысл избавиться, так это от тебя. - это было тихое признание и себе, и ей. У него по локоть были руки в крови самых разных людей. Невинных в том числе. И подобных ему бессердечных ублюдков, хоть ковшом отгребай. Это не было вопросом, нападут ли на нее. Вопросом было когда. - Даже если правда будет на нашей стороне и Принц окажется разумен и милостив, горше потери в твоем лице, Тронос Рокке сложно будет вообразить.
Ульфрик почти целомудренно коснулся на прощание ее виска. На пороге остановился, будто что-то вспомнил, ощупал собственную пустую грудь. Надо было бы найти свой крест, но проклятье... Тогда он отсюда точно не уедет.
- Шаловливые ручки одной девицы, стащили мой крест. Будь так любезна, сбереги его. Я даже готов его выкупить. -улыбка и дверь за ульфриком со скрипом захлопнулась
______________
Это была тяжелая, дурная ночь, когда из-за него все волки Сент-Луиса вновь встали на роковую черту. Никто прямо не решался высказывать свое недовольство, но этого и не требовалось. Габриел сам понимал, что вновь облажался. Звери не ищут себе оправданий в виде происков супостатов или проклятой луны на небе, но отлично чувствуют надвигающуюся угрозу. В этом плане испанец был пожалуй ближе к своему волку, чем к окружающим людям. Но пока все складывалось более менее успешно.
В этой жизни было мало вещей, которые его действительно огорчали или не нравились, но... были и те, которые сводили его настроение на уровень ниже городской канализации. В сегодняшнем раскладе на стол выпало несколько карт из упомянутых последними. Оправдание, просьбы и смирение. Был ли у него выбор? Был, но разве что из той серии, когда приходится выбирать меньшее зло. Между позором в виде трусливого побега и возможного унижения во имя чего-то большего, чем он сам - выбирая Габриел не особо то и раздумывал.
Цирк проклятых без каких-либо проволочек назначил время для аудиенции. Ашер еще не проснулся, а слухи кажется уже дошли. Чем раньше Ульфрик явится с повинной головой, тем меньше вероятность того, что ее отсечет меч. Вопрос был лишь в том, не было ли уже слишком поздно? Звонок Каллахану обернулся своего рода тоже быстрым успехом. Намир-Радж не откладывал разговор и назначил личную встречу в ближайшие часы. Оха без обиняков отзывалась о нем, как о несомненно одним из лучших лидеров, которых ей приходилось встречать. Возможно даже лучшим. Это должно было давать надежду, но... Куэрто очень многое сделал, чтобы подорвать дух Коалиции. Что-то уже свершилось, последствия других же поступков были бомбой с отложенным часовым механизмом. Они сами построили этот эшафот, сами поставили гильотину и виселицу, сами составили список имен - одно неверное движение, и волки окажутся в железных рукавицах своего труда. Он хотел бы перечеркнуть прошлое и начать с нового листа. Но другой почерк и новая страница не отменяла прошлых исписанных кровью и слезами. Такие страницы не выдираются ни кем, кроме Господа. А ему есть чем занятся кроме того, что перелистывать книги жизни своих неразумных детей. Уставший взгляд леопарда, ярче тысячи слов говорил о том, что он хочет мира и спокойствия в своем городе. И ради него он был готов как протянуть руку просящему, так и раздавить ею угрожающего. Куэрто помнил слова своего варгамора и как маленький мальчик следовал указаниям более мудрой матери. Итог договоренностей двух альф был куда объемнее, чем ожидалось. Мика был готов перед Принцем отказаться от претензий отводя удар от недавнего врага, взамен Куэрто приводил свое поголовье в Коалицию. Куэрто данный союз, казался приглашением новых тюремщиков. Каллахан же говорил о той пользе, которую испанец сможет оценить лишь со временем.
- Выше всякого злата и серебра, славы и доброй охоты новый Ульфрик ценит свое слово. Ты его дал. Хотелось бы верить, что в этот раз она не ошиблась. - в сказанных на прощание словах мелькнул подол расписной цыганской юбки. Микаэлла отдавала всю себя, когда за что-то бралась. Сейчас это была стая. Он был ей благодарен, но это не избавило его от ядовитого укола собственного самолюбия. Из раза в раз его не просто опережает женщина, из раза в раз, она вытаскивает его из дерьма. Должно быть наоборот. Уязвленный, но не оскорбленный он перешагнул и через этот порог.
Оставалось последнее дело, которое требовало его немедленного участия. По крайней мере на начальном этапе. Найти ищейку пока следы еще не затоптали и не уничтожили на корню. Кого-то, чья потеря не станет тем, самым камнем в воду чьи круги расходясь превращаются в цунами. Озвученный вопрос в стае, привел его как ни странно к знакомому лицу из далекого прошлого. Ему бы избавится от чертенка из табакерки, но девченка вела настолько саморазрушающий образ жизни, что опасность представляла разве что лишь для себя. Вариантов в условиях жесткого времени было не то чтобы ой как много, а ученица Симмэна Такэдзо даже спиваясь остается его произведением.
Он помнил похороны и помнил насколько разбитой была хорохорившаяся девчонка. Такэдзо был тем еще ублюдком, но свое дело знал. Требовал от других всегда больше, чем те могли дать. А его неудовольствие дорого обходилось и подопечным, и союзникам. . Дуреха - думал Рамон смотря на горюющего подростка, на деле злясь на собственную тоску по старому пройдохе.
Гринго, как ей понравилось это слово - крест, который она старалась нести, как корону. Такой была О'Ши в Японии, такой оставалась и сейчас. Повзрослела, округлилась в необходимых местах, устроила из своего тела раскраску для умельцев - но все так же не находила себе ни места, ни применения. Смотря на то, как она танцует на столе в окружении таких же пьяниц, какой была сама волк думал, что ему стоит поискать кого то другого. А человек говорил о том, что о таких не горюют, не ищут и не мстят. В этот раз победила осторожность. Как она ругалась, когда он вылил на ведро ледяной воды со льдом. Фыркала и отплевывалась, смотря из подлобья дворовой кошкой. С нее бы сталось ответить обидчику, чем то покрепче ядреных выражений. Если бы не вискарь вместо крови и лицо всплывающее из глубин памяти.
- Какого черта?
- Привожу тебя в годное состояние для работы.
- Де Гранпре, ты кажется упустил момент, что я не нанималась.
Она помнила его. Правда помнила те мелкие детали, которые и у обычного то обывателя вылетают из памяти на второй день. Габриел силком выволок брыкающуюся девчонку на улицу, где схватив за горло поднял над землей, но... отпустил не чувствуя ни капли страха и тревожный звоночек на задворках сознания. Он не мог видеть рвущегося на волю демона, обещающего сбежать, спастись, отомстить. Но вовремя понял, что разрушающаяся личность Алэкуа мало влияет на выкованный характер.
- Творения Симмэна смотрю не ржавеют ни в каких условиях. Даже шпилька для волос дочери маленькой королевы.
- Да пошел ты! - откинув мокрые пряди с лица Алэкуа стала бороться с молнией короткой кожаной куртки, но в спешке уйти не пыталась. Когда же маленький замочек перестал сопротивляться, она взглянула на него так спокойно, будто и не желала только что разодрать ему лицо. Мысленно конечно медуим костерила Рамона на чем свет стоит, но это ведь не профессионально. - Чего тебе надо?
- Найти колдуна.
- Гугл в помощь.
- Было совершено нападение.
- Следов наверняка не осталось.
- Наверняка.
- Тогда чего ты от меня хочешь?
- Ты не ведьма и не простой человек, значит можешь пройти третьим путем.
- У тех кого презирают не просят помощи. - мужчина скептически изогнул бровь, а девчонка в ответ усмехнулась. - Не надо, де Гранпре… Не нужно быть телепатом, чтобы прочитать то, что написано у тебя сейчас на лице.
- Такэдзо бы на тебе живого места не оставил за то, что ты делаешь с его трудом, а ты укоряешь меня за то что я на тебя не так смотрю.
Таким же очевидным, как брезгливость Куэрто была и боль О’Ши. Он видел в ней своего отца, который после провала не занимался ни чем, кроме как жалостью к себе и неумеренным алкогольным возлиянием. А Алэкуа знала, что старый потрепанный тигр не оставил бы ее подыхать в глуши. От его науки она порой ссала под себя кровью, но за своих подопечных он шел даже против Аири. Что временами было хуже, чем ссать под себя кровью.
- Это была его наука. А труд мой. - они оба замолчали каждый терзаемый своим темным прошлым. Но время шло, а с мертвой точки не было сделано и шагу.
- Ты продолжаешь работать используя свой дар. И у тебя получается порой то, что не выходит у копов. Этого достаточно.
“Что бы ты запел, зная что я с ними и работаю…”
Они не испытывали симпатии друг к другу с первой встречи. Мексиканец, как старый добрый шовинист считал, что обучать убивать девушку - тратить попусту время. Дело женщины хранить очаг, рожать спиногрызов, плести венки из васильков и лютиков. В остальных случаях она становится лишь проблемой, которая эпидемически заражает подобной дурью остальных. Конечно ее раздражало подобное узколобое сексисткое отношение. Поменяли ли его прошедшие годы, как ее? Пока не особо заметно, но предки всемилостивые, какое ей дело? Лишь бы заплатил деньгами, а не свернутой шеей.
- Рассказывай, что произошло.
- Мы начнем не с этого.
- Нет?
- Нет. Мы оба в этом городе начали другую жизнь. Теперь я Габриел Куэрто - Ульфрик местной стаи волков. И как Рамон я тебе говорю, что тебе лучше забыть все до этой "первой" встречи и покрепче держать язычок за зубами. Как Гэбриел, я обещаю достойную оплату твоего... труда. Я доступно излагаю свою мысль?
Ей едва удалось себя сдержать от того, чтобы закатить глаза к небесам, но все же Алэкуа послушно закивала направляясь за старым-новым знакомым к его машине и слушая подробный рассказ. Мысленно она отпускала едкие комментарии, но вслух ничего не говорила. Даже тогда, когда сообразила что ее вполне себе целенаправленно куда-то везут. Она не спрашивала и не вмешивалась, спокойно наблюдая за развитием событий, пока оба они не оказались у ее дома - старой шпагатной фабрики стилизованной под современный лофт. “Что ж, так будет даже еще проще.” Девушку мало обеспокоило то что он знает, где она живет. Это знали многие, да и скрываться от кого либо не было необходимости.
Дома прямо на полу в зимнем саду Ватарэ уже заранее был выдолблен идеальный круг. Взяв с кухни пачку с солью Алэкуа методично заполняла неглубокий канал "белой смертью", что с древних времен была хорошей защитой от потусторонней нечистой силы. Когда окружность была заполнена до краев медиум застыла, раздумывая над тем, стоит ли окуривать комнату травами? Даже сильный колдун или ведьма, видят лишь слабый блик отражения мира духов и потому умело заметая свои следы тут, неизбежно оставляют горстку хлебных крошек, по которым к ним можно подобраться через их деяния. Но на другой стороне мог быть чернокнижник. Он так же глух и слеп, как его братья и сестры, но в отличии от них имеет помощников на самых глубоких слоях мироздания.
"Осторожность никогда не бывает излишней. Торопливость свойственная людям, может сыграть с нами обеими плохую шутку, Слыщащая."
Можжевеловые ветки и стебли полыни - два стража, цветы багульника дурман-трава. Одни сберегут, другие направят. Комната медленно заполнялась дымом, пока янки устраивала себе лежак в центре круга из подушек и мехового покрывала.
- Ты можешь делать что угодно, только не трогай меня. Даже если тебе будет казаться что я просто сплю, даже если мое тело будет бороться с чем-то, чего ты не видишь не смей прикасаться ко мне! И соль. Следи за кругом. Белая полоса не должна прерваться иначе.... Просто делай, что я говорю и не делай о чем прошу. Окей?
- Окей.
Мужчина занял место на диване морщась от запахов, казалось бы оставаясь равнодушным и к месту и к происходящему. Все что от нее требовалось, просто найти того, кто сделал из лже-испанца одержимого яростью и передать информацию волку. Что может быть сложного? Но Алэкуа все равно нервничала и переживала. Интуиция или знание того, что большая политика даже небольшого города редко делает работу простой. Что ж, она не отказалась, не прогнала его стоило действовать. Это все же лучше, чем в очередной раз дать демону упится в хлам и после утром проснуться в чужой кровати с незнакомцем.
Алэкуа всегда чувствовала себя Алисой, которая побежала за кроликом и падала в яму попадая в Зазеркалье. С того первого, когда ее за руку вела мать и сегодняшнего, последнего. Это было похоже на то, как будто ты проваливаешься в сон, но в какой-то момент катишься не по привычному пути. Люди наблюдающие за шаманами называли это состояние священным словом "транс", скептики же говорили о простом сне под психотропными веществами. Даже оборотень сидящий рядом сомневался в происходящем и едва не пропустил тот момент, как человеческое сердце стало пропускать удары, а после замедлилось ровно на половину от своего обычного бега.
Никогда не знала, как описать любопытствующим мир духов. Это как быть в реальности и быть где то в другом месте. Окружающий мир оставался тем же, но через него неизбежно проглядывало прошлое и будущее - искривленное пространство не ведающее о существовании времени. Искать здесь что-то было можно только точно зная, что нужно искать и где. И получив эту нить Ариадны в руки иди за ней. Возможно более сильные и опытные медиумы и шаманы могли больше, но не Алэкуа.
Только на этой грани Мишипишу и Алэкуа, были связаны друг с другом, но раздельны. Гич-янами-бису - дикий рогатый кот, живущий в воде. Таким она представляла себе духа слушая старые легенды от матери. Большая голова горной львицы из которой растут оленьи рога, а позвоночник до самого кончика хвоста покрыт чешуей и шипами. Дух был прекрасен и пугающ одновременно. ЛиФейш видела Баке-неко и никогда старого духа из индейских легенд. Сам дух в этом вопросе был очень уклончив, говоря лишь о времени когда земля была юна, а отражений в мире было мало.
Куэрто не находя себе занятия в ожидании, вспоминал другой дом в котором пахло другими травами и хозяйничала в нем, другая женщина. В нем хотелось остаться, нежиться в постели с отзывчивой любовницей и добрым другом в одном лице. Не думать ни о чем, в лени и праздности проводя час за часом. Будто был не гостем, а дома. Дом - ради этого они приехали, но кажется в череде перетягивания одеяла и вороха проблем, он совсем забыл, зачем же он тут на самом деле.
От едкого дыма кружилась голова, но как и требовала девчонка, он покорно наблюдал за происходящим и не вмешивался. Соль оставалась на месте, медиум уснув занималась тем, что ему было никогда не понять. По прошествии часа Габриел сам едва не задремал подобно индеанке. Спазматический вздох перерастающий в хрип, ручьем полившиеся слезы из закрытых глаз, выгибающаяся спина на пределе человеческих возможностей. Медиум вскочила с пола как ошпаренная, но наткнувшись на невидимую стену упала обратно. Ползком выбраться за столь мнимую преграду ей не удавалось. Утробный рык и вздыбленная шерсть все что мог себе позволить сейчас Ульфрик. Он ненавидел беспомощность, а как сражаться с тем чего не видишь на том поле боя где тебя и вовсе нет. Идиотский дешевый ужастик, который не стоил бы и 30 центов в кино собрал бы сотни долларов из карманов тех, кто имел в себе хоть малую долю магического потенциала. Все прекратилось так же резко, как и началось. Молодое женское тело, так и лежало внутри круга. Искореженное болезненной судорогой. Соляной круг не вредим, а дым по прежнему густым покровом прорезал эту комнату. Вот только была одна проблема. О'Ши не дышала и сердце было ее молчаливо.
Он помнил, что ее нельзя трогать. Помнил. Но то, с чем она столкнулась означало лишь близость к решению задачи, а сейчас медиум умирала всего в одном метре от него самого. Куэрто клял ее, что не оказалась достаточно осторожной и себя что втянул в свои дела эту дурынду. Оборотень вздрогнул, когда ни с того ни с сего заработал метроном. Нарушить обещание или бездействовать? Мужчина вошел в круг и развернул бездыханное тело на спину. Все что он мог это попытаться запустить ее сердце заново. Одна попытка за другой, а результат был один и тот же Алэкуа была мертва. Он не сдавался, кто-то был на той стороне, раз от нее решили избавиться. Ему даже в голову не приходило, что драка могла произойти с действительно злыми духами коих на той стороне было предостаточно, а она была все же чадом этого мира.
- Я кажется говорила меня не трогать... - они смотрели друг на друга замерев. Спас ли он ее или это все часть ритуала? Какая разница, она жива. - Но это было очень мило. Ты так... старался. - девушка зашлась тяжелым кашлем и попыталась подняться на ноги, но сил хватило лишь на то чтобы оказаться на коленях. Тонкие пальцы судорожно ухватились за ворот мужской куртки, Куэрто ее поддержал не торопя. Но то что он услышал дальше, едва не заставило ее оттолкнуть. - Веди меня к своей чародейке... Если она спасет мне жизнь, получишь информацию. Нет... подохнешь вместе со своими псами.. поочередно.
Конечно, Алэкуа и не думала угрожать. Но ультиматум ставила премерзкий. Выбить из нее необходимое, можно не успеть. Да и к боли приучена с младых ногтей. Но был ли у него выбор? Это могла сказать лишь цыганка. Вытащить телефон, набрать номер и дождаться ответа.
- У тебя вся твоя шаманщина так и осталась в трейлере? Дуй ко мне в автомастерскую у нас внеочередная проблема не терпящая отлагательств.- Медиум не находила в себе сил даже встать, но оставалась на удивление спокойной в то время, когда удары сердца заходились одно за другое наверстывая упущенное. - Ты не похожа на умирающую.
- То ли еще будет, волк... то ли еще будет.
Мог ли он предположить, что через полчаса будет держать на руках заживо замерзающую ученицу своего друга. Она не жаловалась, не плакала, лишь травила байки всю дорогу стараясь унять берущую верх над телом дрожь. Не боялась смерти или так же хорохорилась, как и десять лет назад?
