- Ааа, вон оно как. Теперь понятно каким образом Сольерон превратился в горящую помойку. Правящая верхушка в очередной раз забыла, что в первую очередь это она должна служить народу и вести его в прогрессивное счастливое будущее, а не тянуть из людей все жилы будто молочные реки из едва живой от голода, коровы...
Старпом попытался взять дамочку под локоть, но та оказалась склочнее дворовой кошки. Феликс не был ни удивлен, на разочарован. Мир не нов и люди в нем не меняются. Чего было ждать от избалованной принцесски? Разума? Понимания? Или прости, Всеединый, благодарности? Вот уж вряд ли...  Его условия не были прихотью. Панибратство, хамство и другая субординация – не столько залог успешного сотрудничества, сколько обыкновенная проверка на вшивость. Одна из дам ее не прошла. Взращенная в оранжерее гардения, обихаживаемая со всех сторон десятком садовников и сотней почитателей, совершенно не представляла себе жизнь обычной полевой ромашки, которая видала и грозы с штормовым ветром, и засушливое жаркое лето, и холодный покров зимы, под которым можно выспаться до весны.  Виленсии  не место на этом корабле – это правда. Шлейф не оранжерея, да и никто из них не садовник. У гардении нет шансов выжить в таких условиях. А у опальной королевны… совсем крохотные, лихо стремящиеся к нулю.
- Скатертью дорожка! Если ты думаешь, что… – прошипел мальчишка. Ему было что еще сказать этой белобрысой дряни с задернутым к потолку носом. Очевидные для всех окружающих вещи. Для всех, кроме Виленсии. Он бы с удовольствием посмотрел, как жизнь из раза в раз начнет тыкать ее личком в вонючую, мирскую грязь. Как быстро обносятся ее красивые вещи и как придется из раза в раз унижаться, что бы получить хотя бы корку хлеба. Феликс не должен быть так общаться с Вило, даже не смотря на то, что она заслуживала это. Не в ней крылся корень проблем этого мира и его в частности. Но она была одной из его жил и к своему сожалению, капитан не находил в себе ни сочувствия к ее участи, ни человеческого понимания. Что поделать… Мальчишка!
Его остановил резкий окрик за спиной. Их обоих остановила маленькая девчушка, о которой Феликс успел позабыть увлеченный своими демонами и Виленсия, которая мнила, что все еще может приказывать, кому бы то ни было. Капитан «Шлейфа» слушал и не верил своим ушам. Быстро переглянувшись с столь же озадаченным Мотыгой, как и он сам, юноша вернул свой взгляд на Ватарэ. Будто она только что выросла посреди каюты. Безукоризненно вежливый тон, как скальпель резал точно и глубоко. Не сравнить с кнутом али плетью – болит сильнее, да проходит быстро. Но  никто не может ранить так верно, как близкий. Ни один чужак, никогда не станет настоящим предателем. Кван-тонка все еще защищала блондинку, но… и решительно отстаивала себя. Хорошая девочка. Папа мог бы гордится ею.
- Хан Феликс. – другой тон, другая женщина. Маленькая и беззащитная. Щепка, которую безжалостно носил ветер и бросал океан. Женщины хитры и коварны. Женщины легко манипулируют мужчинами и друг другом, от угроз до слез. Не это ли зрелище, явное тому доказательство. Но иногда чашка кофе, это просто чашка кофе. С чистым, может быть сахаром или молоком, но кофе. Без яда, без предлога, без отсрочки времени. Феликс мог со злости выставить королевну с компаньонкой и улететь, забыв о так и не случившемся приключении. Не потому что был оскорблен, здесь как раз он мог понять Вило. А потому что связываться с ними себе дорожи. Быть столь же уверенным рядом с плачущей кван-тонкой не удавалось. Он был так же растерян, как ребенок потерявший родительские деньги выделенные на буханку хлеба и крынку молока. Растерян, напуган, осторожен.
Поднять хаори и накинуть на так бестыже для хани оголенные плечи. Мягким, настойчивым движением притянуть к своей груди, стараясь ни коим образом не коснуться ужасающих ожогов. Пусть поплачет. Кто знает, возможно это был первый раз с начала переворта. Пусть отпустит с цепи боль и утрату – эти псы не покидают нас, так пусть они хотя бы будут сытыми. Феликс прижал голову маленькой женщины ближе к себе. Ему казалось, что он понимает ее. Слышит песню отчаянья и чувствует страх так же явно, как черные агатовые пряди под пальцами рук. Не свойственная ему сентиментальность – озадачивала, но… может быть он и правда понимал ее. Рано или поздно у каждого из нас земля уходит из под ног вместе со всем привычным миром. У него ушла раньше, у нее только сейчас. Главное, что он ее слышал.
- Все будет хорошо, детка. Все будет хорошо. – он никогда не верил в эти слова и не любил их, но знал… иногда и ложь, бывает целебным зельем. Когда-то ему приходилось так же успокаивать мать и сестру. Они так же рыдали на нем, пока все это не переходило в плач, за тем в всхлипывания, а после в отупляющую прострацию из которой как ни странно, выходили более сильными, чем прежде. Феликс терпеливо вытирал большими пальцами слезы с раскрасневшихся щек держа лицо в ладонях. С опухшими глазами и заложенным носом, как ни странно девушка выглядела еще милее. Может быть дело в той самой пресловутой женской слабости, до которой мужчины сами были так невоздержанны.
Когда Ватарэ успокоилась, ему пришлось закрыть дверь, заставить хлебнуть из фляжки коньяка и еще раз стянуть с нее одежду. Их прервали, но это не было поводом бросить все на пол пути. Виленсия и до этого не соизволила утруждать себя заботой о ближнем, теперь этого ждать и вовсе не приходилось. Магия прикосновений почти сошла на нет. Феликс действовал быстрее, желая закончить процедуру как можно быстрее и закончить на этом, все волнения сегодняшнего дня. Где-то внутри снова начали клокотать цикады. Им нужно договорить с принцессой. Им необходимо обеим еще раз выслушать его условия и решить, тем самым поставив точку в этом нелепом споре.

- Оплата была принята и со своей стороны договор я готов поддерживать. Кван-Тон не близко, а нам дабы свести риски к минимуму придется увеличить и путь и затраченное на него время. Если кто-то из вас дамы, желает сойти на землю, ни один из нас препятствовать вам не станет. Я верну часть залога, другую заберу себе, как… неустойку. Верну деньгами, так что вам будет проще прожить продержаться какое-то время. Возможно вам даже удастся спрятаться и прожить долгую жизнь в каком-нибудь селе или хозяйстве.  Остановка на  пятой сумеречной склянке. Там и скажите о своем решении.
Для тех кто захочет остаться, условия все те же. Не задирать нос к верху, слушаться приказов и если способности принести пользу коллективу отсутствуют, мирно лежать себе на складе и не причинять вреда и неудобств. Если кому-то это кажется непосильным бременем, напоминаю, пятая сумеречная склянка.

- С двухстами фартами, ты конечно погорячился. Мы оба знаем, знаем куда их сдать, что бы получить меньше, чем предлагают девчонки, но больше заявленной вами суммы, Феликс.
- Мотыга, связываться с политиками, это самый верный способ получить пулю промеж глаз или путевку на рудники. А мне знаешь ли, свобода дорога
- Так ты не думал об этом?
- Нет, не думал.  Ты что тоже хочешь поскорее вышвырнуть их?
- Проверяю, насколько парнишка капитан подрастерял свое благородство в нашей немытой компании и куда он пойдет дальше, после публичного унижения дамы.
- По твоему я не прав?
- Прав, Феликс. Только долго оставаться правым и вести себя как ублюдок ни у кого не получалось. И у тебя не получится.

Отредактировано Феликс (Сб, 12 Янв 2019 22:33:08)

Когда «Шлейф» перешел в руки Феликса, казалось он неделю не мог спать от волнения. Первый самолет оказался для него куда более волнительным событием, чем первая женщина. Да и перспектив с кораблем было не в пример больше, чем от юношеской интрижки. Мандраж быстро сошел на нет и оказалось, что в нескольких километрах от земли, Феликсу гораздо уютнее, чем внизу. Мерный рокот мотора, свист винтовых лопастей и прищёлкивание механических деталей – исправно работающая машина звучала едва ли не слаще материнской колыбельной. А звук, не вписывающийся в мелодию металла и пара, звучал порой громче рынды, предупреждавшей о приближении неприятеля. Именно этот тревожный отзвук, босых ног, приглушенных ругательств и раздраженных голосов, и разбудил молодого капитана.
"Если сюда не вламываются вместе с дверью, значит это не моя забота."
- Капитан…
«Проклятье.»
Лениво думал Феликс сквозь полуприкрытые глаза рассматривающий вход в каюту и застывшего в проходе мужчину, занявшего весь дверной проем.. На уроках, казалось целую вечность назад, старый отставной подполковник неустанно повторял: "Честь команды - честь корабля". "Часть команды - часть корабля", - шутливо перешептывались механики, когда в очередной раз учебную машину приходилось собирать по деталям, одной из которых становился сам механик. И вопреки мнению об истине, существующей в едином лице, правы были обе стороны, и эта правда не позволила, капитану сделать вид будто его сон слишком крепок для мелких дрязг за порогом. Как бы мерно не раскачивался гамак и как бы не были теплы и уютны шкуры – его ответственность была превыше комфорта и покоя.
- Что случилось?
- Нашей экзотической штучке, мерещиться будто впереди шторм. В то время, как за боротом штиль и чистое небо. Я бы списал, это на обычный кошмар с непривычки, но… - Мотыга замялся, будто сам был мальчишкой. Надо было развернуться и нести вахту дальше, пока не появилась хотя бы одна причина будить мальца. Но ночь глуха и темна, а контрабандист живущий и промышляющий риском, кончил бы свою карьеру очень быстро, если бы не перестраховывался, - чем помойный пес не шутит. Вдруг не тряска, ей мозги разбедокурила…
- Позови ее. Посмотрим, что мы еще прихватили в мешке с двумя кошками.
Из гамака юноша почти вывалился и наскоро стал натягивать брюки. Негоже полуголым разгуливать при даме ее происхождения. Что бы сбить с толку Виленсию, он может быть и устроил бы ночной променад, но с Ватарэ и так было не просто. Она его избегала, он не навязывался – усложнять отношения с единственно разумной пассажиркой было ни к чему. Сверху Феликс накинул куртку, из которой вытащил зажигалку и папиросы. Первым делом закурил, пренебрегая, казалось бы, элементарными правилами безопасности, а после зажег лампу на рабочем столе. Приближение кван-тонки он скорее почувствовал, чем расслышал. За громкой поступью старпома, шаги девушки едва ли можно было расслышать.  Со стороны казалось, что капитану нет дела до ее сумбурных видений и разговор не больше, чем дань вежливости. Кто бы знал, сколько юноше пришлось приложить сил, дабы не обернуться слишком быстро, не поддаться потустороннему влечению и магии ее притяжения. В полумраке коридора, она невольно напоминала невесту из страшных историй, которые наперебой рассказывают друг другу дети. Но чем больше теплый свет огня рассеивал мрак, тем больше Ватарэ походила на чаровницу, приходящую лишь под покровом ночи в одежде из столь тонких нитей, что лишь подчеркивали все изгибы и едва скрывали все то, что положено прятать незамужней мамзель. Феликс рассматривал девушку несколько мгновений, бесстыдно, прямо, будто не знал истинную причину ее появления, но вполне представлял себе другую. Небрежное движение рукой, чтобы взлохматить локоны пятерней и отвести пряди от лица и темного наваждения будто не бывало. На их месте привычно проглядывались насмешливые ноты в пасмурно-серых глазах.
- Как же так вышло, что зимородок возомнил себя буревестником? Малышка, ты хоть раз шторм-то настоящий видела или баек от служак да торговцев наслушалась?
Это не было справедливым по отношению к кван-тонке. Она искренне хотела, как лучше и переживала по-настоящему. В этом Феликс был убежден еще до того, как первые слова сорвались с ее губ. Ложь и фальшь, аквитанец чувствовал на три лье в глубину. Просто, как и все молодые люди, неловкость прятал за грубостью или шутками. А поводов для этой самой неловкости было предостаточно.  Юноша раскрыл на столе карту, прижимая один край лампой, а другой хрустальной чашей, служившей пепельницей. Объяснить местоположение и курс дело нескольких мгновений, привести свои ощущения в структурированные доводы гораздо сложнее
- Ну, птичка певчая, чирикай. Где буря, куда направляется, сколько узлов? – выдохнув табачный дым в сторону, Феликс встал за ее спиной, смотря на карту поверх темноволосой головы.
Совсем невеличка…

Отредактировано Феликс (Сб, 19 Янв 2019 00:01:12)

Она хотела им помочь - искренне. Но женщины, как известно не редко придумывают проблему на ровном месте и абсолютно честно потом из-за нее переживают. Он готов был поддаться скептицизму старпома и выпроводить ее спать. Пусть ночь будет испорчена и он не сомкнет до самого рассвета глаз, ожидая накликанного удара. Капитан "Шлейфа" так бы и поступил, если бы не странный мимолетный отголосок, пока кван-тонка указывала на эпицентр бури. Юноша обернулся назад в поисках того же удивления на лице Мотыги, но тот ни на йоту не поменялся. Не было в нем смятения и не роились в большой голове страшные предположения о пассажирке. Все это не объясняло того, что Феликсу мгновение назад стянуло жилы там, где он больше всего касался девушки. Но этого хватило больше, чем всех ее печально обреченных слов. Что это было и как это назвать, Феликс, на свою беду не знал. Не знал, но мог строить смелые догадки. В конце концов, Кван-Тон, не Аквитан и тем более не Сольерон. Магии в жилах народа небесных островов, было не меньше, чем крови. По крайней мере так рассказывали те, кто там был. Самому аквитанцу, так далеко забираться еще не доводилось.
"Только ведьмы на борту Шлейфа мне и не хватало. Что за ненастье?"
- Мотыга! Сопроводи девушку в каюту, пусть разбудит фрей и проследи, чтобы обе они были пристегнуты! Затем поднимай команду. Пусть проверят на прочность все крепления и закидывают побольше угля в топку. Нам потребуется вся мощь Шлейфа.
- Капитан?
- Исполняйте приказ, старший помощник Ноубл. Вы же слышали даму, у нас крайне ограниченно время.

Датчики на приборной панели изменились лишь через несколько минут, когда вся эта тарабарщина с штормом и неясными ощущениями от девчонка, начинала казаться рациональному уму порождением переутомленного мозга. Он все ожидал, что на горизонте появятся политиканы верхом на линчивателях и перебьют их, как сиротливых котят. Горизонт был пуст настолько, что невольно складывалось ощущение ненужности наследницы престола. Будто в каюте не Виленсия Доргенгрофф, а самозванка-аферистка по одну руку с.... Будь он проклят, если Феликс знал, что из себя на самом деле Ватарэ.
Феликс смотрел на карту и не видел выхода. Ничего кроме океана на десятки лье. Все было или слишком далеко, или никак не подходило для посадки грузового самолета. Сколько выдержит флюзеляж корабля? От чего они погибнут раньше от взрыва, если попадет молния? Или когда ветер переломав крылья и изуродовав винты, отдаст на растерзание высоким волнам? Развернуться назад тоже было не лучшим вариантом. Им просто не хватит топлива что бы добраться до суши.
- Мотыга, скорее! - на карте почти незаметными грифельными штрахами, посреди карты была нарисована большая рыба. - Как попасть в китовую глотку?
- Капитан, право, вы рехнулись! Ночью разглядеть вход в пещеру среди скал само по себе не простая задача. А при штормовом ветре, даже если разглядеть попасть все равно не возможно.
- Других вариантов нет, Мотыга.  Заодно проверим прожектора.
- Это те, на которые были спущенны последние деньги?
- Заодно узнаем, так ли правдивы обещания Пибла, как и сладки.
Жаль,  только счет не выставить, если все это кажется брехней.
В небе, как и на море погода менялась в считанные минуты. Это правда. Феликсу хватило затишья, чтобы с размеренным спокойствием сесть в кресло пилота и закрепить ремни безопасности на груди. Опытный взгляд бегло пробежался по датчикам, что меняли свои показания с прискорбно ухудшающейся тенденцией. Ему было страшно. Всегда, когда впереди ждали неприятности и когда они уже закончились. Капитан знал откуда берутся байки служак и наемников, про бесстрашие - из огня между молотом и наковальней. Перепугано замри думая о собственной шкуре и тебя тут же уберет с доски несчастная пешка. Единственный способ выжить - дать себе право на смерть вопреки инстинктам и желанию жить.
Мир рухнул, когда небо и океан соединились в дикой пляске, как пьянчуга от бутылки виски натощак. Топот на палубе исчез за оглушающими раскатами грома, от которых едва ли спасало ограждение рубки. Все что требовал от себя Феликс — это не сбиться с проложенного курса и не угробить их всех до того, как приземлятся в котовьей глотке. Пустяки! - успокаивал себя юноша и незамедлительно пожалел об этой фривольной мысли, будто сам же сглазил.
Средь вспышек света рожденных молниями, мелькали жгуты чешуйчатых тел, словно сплеталась сама бесконечность. Шлейф тряхануло от удара, безусловно исключительно скользящего, иначе бы лететь им прямо в морскую пучину. Мужчины часто ругаются в тяжелые минуты, но слов у капитана не находилось. Он, как и вся команда, видевшая это, откровенно наложил в штаны и едва ли не забыл давить на педаль для борьбы с боковым ветром. Гораздо позже, вспоминая ужас этой ночи, Феликс признает красоту и величие творившиеся вокруг маленькой песчинки, именуемой небоходным судном. Но сейчас... приходилось выскребать волю из всех закромов, чтобы перебороть сосущее чувство страха под ложечкой. Тем более, когда перед самым твоим носом возникает неизмеримо огромная морда дракона, чью территорию ты не вольно нарушил. Вопреки тревожным ожиданиям, воздушный ящер не смел «Шлейф» едва заметил. Они были для него не больше, чем муравьи под ногами человека – может быть именно любопытство к тому факту, откуда здесь взялись эти «муравьишки», если драконы умеет испытывать хоть какие-то чувства, и было причиной того, что они все еще были живы. Но ненадолго… Второй раз тряхануло гораздо сильнее, скрип бездушного железа у едва выдерживающего флюзеляжа, казался предсмертным стоном, но был всего лишь началом. Молнии ударили со всех сторон, Феликса ударило по голым рукам и отбросило на спинку кресла, едва не развернув в сторону. Электроника отключилась и самолет опасно накренился в сторону.
«Еще двадцать градусов и нам оторвет ветром крылья. И бог весть сколько ветер бесовской бури прогоняет судно, прежде чем скинет в океан или разобьет о скалы.»
- Давай же, давай! Просыпайся, ржавое корыто или больше никакого покоя аэродрома и дизельного масла!
Отчаянный удар по приборной доске и Шлейф будто и вправду вырвался из лап языческого бога сновидения Туфомора. Взревел мотор, помогая молодому капитану выровнять свой курс и наконец то включая так необходимые им сейчас прожектора. Сольеронский барыга не солгал. Списанные по шутевым неполадкам и после недорогого ремонта, они нисколько не уступали тем, что у аквитанцев считалось передовыми разработками. Свет разрывал тьму бури на большое расстояние: высокие волны высотой с дворец императора, бесконечные жгуты тел с чешуей подобно элитной броне и отчетливо разглядываемая гладкость скал о которую беспощадно бились океанские волны. Спасение, которое было так близко. И чем меньше становились шансы до него добраться, тем больше в Феликсе разгоралась надежда за руку ведущая знаменитое пробивное упрямство Форсайтов.
- Парни, поддайте жару и будьте наготове!
Их крутило в воронке, как чаинку в кружке кипятка. Уклонятся от драконов при шквальном ветре на грузовом Шлейфе, представлялось невозможным. Да и было таковым, но капитан старался минимизировать риски в этой безумной котовасии, попутно выискивая глазами заветный вход в пещеру контрабандистов.  Новые разряды молний настигли их совсем не кстати. Электрика снова вырубилась, оставляя их в кромешной тьме с всполохами молний и жутким скрипом железа отчаянно противостоящего внешней угрозе.
- Капитан, если по нам еще раз ударят – Шлейф разлетится быстрее, чем мошонка наглеца под ногой Бонни. – голос товарища по радиосвязи едва различался из-за помех, но это было тем самым что не давало сожрать отчаянью все потроха.
- А то я сам не догадываюсь, - заворчал мальчишка, пытаясь перезапустить заново корабль. – Помолись за то, что еще не развалились!
Кто-то на небесах все же приглядывал за ними. Новая молния ударила по шлейфу без умысла помочь бедолагам, но все же запустила замершие моторы. На борту вновь появился свет и включились прожектора что бы у людей, появился тот самый единственный шанс. Они пролетели пещеру, едва не свернув себе киль о каменный выступ скалы. Время, буря, драконы – будь они не ладны, играли против них, но разве не фортуна лучший друг тех, кто любит рисковать? Выровнять носом корабль и не пропустить нужный момент для разгона, чтобы вырваться из круговерти воронки. Если он промахнется… что ж, они разобьются. Быстрая смерть без моральных мучений о не сделанном и не сказанном, без ожидания неизбежного конца.
- Полный вперед!!!
Феликс взревел в рацию, когда промеж кромешного ада мелькнуло самое тихое и темное место в этот час – китовья глотка. Шлейф чихнул, но рванул вперед так же страстно желая выжить, как и мальчишка им управляющий. Судно вошло в пещеру будто каждый день совершало посадку в пещере, но приземление было столь же жестким, как и удары драконов. Их тряхануло со всей дури и Феликса приложило головой об штурвал, пока юноша отчаянно выжимал тормоза. Разбиться об свод будет обиднее всего. Глупо и нелепо, уж лучше было сгинуть в буре. 
Они остановились раньше… Шлейф при толчке об землю вновь заглох, оставляя команду в темноте и холоде, но живыми и почти невредимыми. Феликс не прерывал это безмятежное ощущение прострации. Тело трясло от перенапряжения, и юноша не доверял ему даже элементарных действий. Вспомнить бы, как дышать. В столице он обязательно поставит свечу во славу Всеединого! Десяток свеч. Боже правый, скупит все, что будут продаваться. Лишь бы выбраться и не подохнуть тут как трюмная крыса на корабле, севшем на мель в дали от морских путей. Отцепив ремни неверными руками, капитан поднялся с места. В кармане кожаной куртки нашел зажигалку и с ней начал обходить рубку. Что и следовало ожидать, все было в разрухе. Потребуется генеральная уборка что бы восстановить мало-мальски приличные условия из этого скотства. Но свеча нашлась быстро. С ней, Феликс и покинул рубку.
- Пилот живой, полет удался! – бодрый, звонкий голос и без рации был хорошо слышен в коридорах. Из трюма показалась недовольная помятая рожа Мотыги, за ним начали вылезать и остальные ребята., - Кто не воздаст мне достойную похвалу, пойдет проверять водичку на пригодность купания!
- Хорошая работа, капитан. – старпом похлопал Феликса по плечу.
- Хорошая работа? Серьезно, хорошая работа? Хорошая работа, это когда ширинку застегиваешь и яйца не прищемляешь! А я сукины дети, провел вас сквозь игольное ушко в темноте, через злобное спагетти!
- Феликс!
Каждый снимал стресс по-своему. Форсайт одновременно злился и шутил, тешил свое эго и вел себя как мудак. Пытаться остановит это – равносильно влезть в спарринг, пусть и только лишь из острых слов. Но мелангалы редко подчинялись общепринятым правилам. Тем более, когда на руках у них было едва живое, трясущееся от холода существо.
- Неси ее в каюту. – кван-тонка была снаружи, тут не нужно иметь много ума чтобы сделать верный вывод. Зачем? Вариантов тоже не то что бы много. И сумасшедшая на борту не самый печальный из них. Юноша поставил свечу на стол и пока Бонни усадила в креслох крохотную девушку, привел собственное лежбище в порядок: возвращая в привычное положение и накидывая шкуру. – У тебя есть теплая одежда? Сможешь переодеть ее?
Зайчаиха кивнула в кои-то веки, не отпуская замечаний отправилась исполнять приказ. Приказ? Просьбу. Феликс сел рядом на одно колено. Аккуратно поднял голову за подбородок, а затем руки Ватарэ к верху. Краем чистого рукава стирая кровь. Они все в шоке, но кван-тонку придется расспросить о произошедшем до того, как она отойдет от шока и придумает что нибудь несуразно убедительное дабы выйти из этой истории непричастной. Как только Бонни закончит, и угроза негодующей царственной особы сойдет на нет, тогда и поговорят. Ватарэ не будет сегодня ночевать в подсобке для швабр. Ночи осталось совсем чуть-чуть до первой рассветной склянки.
- Постарайся держать руки, как можно выше. Так кровь утихнет скорее.

Отредактировано Феликс (Вс, 3 Фев 2019 04:07:21)