От переливающегося в лучах искусственного света убранства залов слепило глаза. Знал ли маркиз Оттам, что к нему на огонек заглянут не самые последние люди королевства? Если не знал, то впору было предлагать Совету министров ввести налог на роскошь, потому что даже по меркам королевского двора на светскую вечеринку было потрачено слишком много денег. Если знал (что гораздо более интригующий вариант), то стоило поискать его информаторов и выставить их вон из дворца, потому что, честно говоря, Виленсия планировала использовать эффект неожиданности, чтобы маркиз чувствовал себя хоть сколько-нибудь неуютно, если такое вообще могло быть возможно. Когда-то фран Целлер был вполне милым молодым человеком, приятным в общении, иногда даже слишком приятным, но, поступив на государственную службу, изменился характером и привычками, так что вычислить его реакцию на происходящее представлялось невозможным.
Пока что задачей Виленсии было не наломать дров и, если и не выведать информацию, то хотя бы наладить с Целлером контакт. И для этого нужно было выглядеть ослепительно. Поправив ожерелье под неодобрительным взглядом Ватарэ, Виленсия победно оглядела себя в зеркало.
- Конечно, я клялась, - ответила она, обернувшись к кван-тонке, - и конечно, мы слишком самонадеянны. Но отец поднимет панику, а Корпусу это не на пользу.
Виленсия подошла к Ватарэ и взяла ее руки в свои.
- Я понимаю, что тебе вся эта затея кажется дикой, ну и про мои дела с инженерами я тебе не говорила никогда, прости, но тут мы правда можем чем-то помочь. И вообще, мы ничем не рискуем, пока просто наводим справки!
Не оставляя Ватарэ возможности возразить, Виленсия уверенно направилась ко входу в зал.

- Ваше Высочество, достопочтенная фрей, - с самой ослепительной улыбкой поприветствовал маркиз своих гостий, едва они вступили в банкетный зал, - какое счастье наконец видеть вас на моем скромном празднике! Мне уже стало казаться, что милая фрей фон Доргенгрофф принципиально игнорирует мои приглашения!
- Ну что Вы, мой дорогой фран Целлер! - произнесла Виленсия как можно более снисходительно, как будто ни сам маркиз, ни добрая половина присутствующих не знали о причине этого невнимания, - Вы же знаете, как я ценю Ваше общество! Но noblesse oblige не забывать и о других делах королевства.
Последней фразе Виленсия постаралась придать многозначительности, но маркиз пропустил это мимо ушей.
- Конечно, моя принцесса, - сказал он, жестом предлагая Виленсии проследовать с ним в центр зала, - всем на известно, что нас много, а Вы одна!
Вдох-выдох. Рассмеяться над шуткой, чтобы все присутствующие оценили чувство юмора и самоиронию их принцессы. Поймать взгляд Ватарэ – единственный искренний в этом доме. Целлер ей уже говорил это однажды, и в тех обстоятельствах он не играл на публику. Очевидно, он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы напомнить Виленсии о прошлом.
Что ж, дорогой, удачи. Я буду представлять твою голову на плахе.
- Уверена, мы выбрали правильный вечер, чтобы посетить Вас, - произнесла принцесса достаточно громко, чтобы слышали и гости вокруг, - Ваш чудесный фонтан превосходит все виденное мной прежде. И что-то мне подсказывает, что вечер принесет нам еще больше сюрпризов.
С сияющей улыбкой, идеально сочетающейся с блеском ее драгоценностей, Виленсия раскланялась с маркизом и, перебросившись несколькими фразами с кем-то из гостей, направилась к Ватарэ. К счастью, Целлер организовал пространство в соответствии с последней модой, и в зале можно было найти укромное место, оставаясь на виду, даже если ты королевская особа.
- Пока что он дерзок, но в меру, - обратилась Виленсия к подруге. – И явно все еще в обиде, хотя сам знает, что мы оба повели себя не лучшим образом.
Девушка бросила взгляд на маркиза, уже приветствующего новых гостей. Раньше светские рауты его только раздражали, а сейчас появилась какая-то хозяйская манера общения, которая хорошо видна у всех почтенных аристократов – отцов семейств. Знала ли она этого Целлера? Скорее нет. С тех пор, как его отец «во избежание» определил сына к себе в Департамент инноваций, а потом и подыскал в Аквитане невесту подходящих достоинств и состояния, седьмой маркиз Оттам взялся за ум и начал проводить свои вечера в подобающем обществе высокопоставленных чиновников и толстосумов-промышленников. Сегодняшняя вечеринка была вызвана, видимо, желанием тряхнуть стариной, ввиду отъезда супруги в Аквитан повидаться с родителями.
- Ватарэ, - продолжила принцесса, - скоро все будут рассаживаться. Я пойду за столик Целлера, благо этого требует и этикет, постараюсь узнать, какие планы у их Департамента на корпус Инженерии. Ты сможешь присоединиться к герцогине Матильде? Она тебя очень любит, ну и ты знаешь, муж ее как раз инспектор в Департаменте, он как раз собирает данные на инженеров. Если повезет, мы хотя бы поймем, причастен к этому Департамент, или это кто-то извне.

Идею о том, что Департамент вообще может быть причастен к пропаже чертежей высказал глава отдела военных разработок фран Мордин, когда они с Виленсией пытались разобраться в случившемся. Мордина принцесса знала всю свою жизнь. Он был гениальным ученым, который, помимо собственных проектов, мог еще и следить за всеми своими сотрудниками и помогать им в случае чего. Сейчас был как раз «случай чего», потому что пропавшие чертежи касались разработок в вооружении воздушного флота, и не должны были попасть не в те руки. Группа, которая занималась этим проектом, состояла из надежных инженеров, и, хотя Мордин и собирался устроить в своем отделе кадровую проверку, гораздо больше подозрения вызывал у него Департамент инноваций, к которому Корпус Инженерии формально относился. Бюрократы из департамента не раз пытались узнать о работе Корпуса больше, чем им было позволено, и это наводило на определенные мысли. Докладывать обо всем наверх Мордину не хотелось, потому что тогда шанс вернуть чертежи был бы утрачен. Именно надежда использовать связи принцессы, об интересе которой к исследованиям знали разве что сами исследователи, с которыми она общалась, и побудила Мордина поделиться с ней своей бедой. Теперь же фрей фон Доргенгрофф, подключив к заданию, кажется, не очень одобряющую ее затею Ватарэ, вступила на путь расследования.