Даже сквозь слёзы и мысли свои тёмные да гнетущие вслушивалась девчушка в слова инквизитора о богах его великих, о душах, да о том, что не раз они на землю эту приходят. Что демоны не раз ходить могут она и до этого уже знавала. Демоница давно знахарке юной поведала, что бывала уже в мире их, да в тела другие хоживала. Про бытие чужое рассказывала, да о дарах, что иные, до неё, выпрашивали. О силе своей, о мире широком. Даж посетовать успела, что в гиблом таком местечке девчушка обитает, да выбраться никуда не может. И о том говорила, что долго Вивьен жить будет, очень долго, коль слушать её будет да наказы исполнять.
  Только вот недоумевала совсем деревенская, от чего судьбинушка ей нелёгкая такая досталась. Неужто в жизнях своих прошлых она зла много людям сделала, что боги эти странные сироткой её оставили, да в это место безымянное кинули. Не могла ж она дурного творить, а если и творила, дык не со зла же, а по глупости, аль по науке чьей неправильной. А может... может то испытания страшные да тяжелые, чтоб смогла она сбежать от жизни такой тяжкой, да в мир большой. Чтоб смогла людям там помогать, да всем и каждому, раз уж юноша народу честному служит, так и она может, сопровождая его везде. А что, рыцарю статному всегда подмога требуется, а она места много не занимает, явств заморских не просит, даже на лошадку залезть сама смогет, наверное. А уж пользы то от знаний леса да трав сколько. Ви ж единственная в деревне, кто все ягоды да грибы дикие знает, травы все, да тропки звериные видит, чует, что потребно брать, а что оставить надобно. Если ж смотреть так, то плюсы одни в ней. И пусть она невысокая, да хрупкая, так демоницы сила убережёт девчушку, коль предстоит ей на поле боевое попасть.
  Слушала она про план богов великий и даж задумалась о том, что может и прав гость. Может есть в этом судьбинушки толика. Что суждено им встретиться было, ведь с мига первого пробудил лик светлый юноши рыжего что-то в душе девичьей. Зажег огонек надежды, что уж потух давно, да лишь угольком небольшим дотлевал.
  Предлагал он бить его иль резать и ужаснулась от этого Ви, ибо не смела бы навредить гостю. Уж лучше самой в озерце утопиться, чем боль лишнюю Ингмару принести. Боялась она движений его резких, как бы он сам не навредил телу своему. А он, дурак такой, резать предлагал плоть крепкую. Не уж то и правда рыцари ордена его не боятся ничего и веруют, что боги им направленье, да защиту дают.
  Извинился гость, нежданно для девчушки. Поняла деревенская не сразу, что прощенье просит он за ласку, что телу юному дарил, да за то, что ответную сам получил. Себя юноша корил, да слова говорил, от которых больнее лишь становилось, от которых на части разрывалось сердечко нежное, да пол клетью грудной билось глухо удар за ударом упуская. Словно и вовсе уже биться не хотело. И билать в душе надежда, что признал её Ингмар милою своей и горше становилось лишь от того, что уверен был, что не быть им вместе в жизни этой. И возразить хотелось, да слова поперёк горла встали, что слёзы, вновь душившие. А тут и ладони горячие на плечи легли, да крепче к телу израненному прижали. Не сдержалась Ви, да тоже юношу обняла, щекою к рубахе намокшей от слез прижимаясь. Вжаться в тело чужое силясь, огонь тела другого через ткань почуять. Уверовать, что те слова грубые от того лишь сказаны были, что надобно так. Что обеты глупые рыцарем даны, да есть же всегда пути иные. "А я говорила, что дурак, - вздохнула внезапно демоница, - ладно, не злись на идиота, как-нибудь разберёмся. Только помни, про меня до времени помалкивай. А то как бы это нам обеим боком не вышло".
  Быстро гнев жгучий в душе девичьей на милость нежную сменились. Вспомнила она обеты, о которых юноша говаривал. Вспомнила, что непотребно ему в жизни этой делать, да речь другую повела. Голосом тихим, да вкрадчивым, всё нежнее прижимаясь к телу юношескому, отпускать и не думая.
  - Дык по обетам вашим нельзя жену заводить. Так? А про то, что рыцари не целованными ходить должны не сказано ничего. Да и... замужество не важно так, - кривила она душою, хотелось и ей, дурёхе деревенской под венцом побывать, да мужем юношу звать, да только пережить она может и это, лишь бы с Ингмаром рядышком остаться, под боком быть всегда, - а вот знахарка своя, что раны врачует важней в разы, да и не зазорно оно ж, со знахаркой путь далёкий держать. Я и на костре готовить могу, да и во времена голодные лес нас прокормит. Лучше охотников вижу я следы звериные, да чую, кого непотребно забить, а кто пожирней будет. Неужто обеты вы давали, что зазорно вам с лекарем своим по дорогам мирским путь дорогу держать. Да непотребно тела женского касаться, коль не жена она вам. А что люди молвят, то не важно, для них я и сестрой вашей быть могу.
  Шмыгнула девчушка носом, да зажмурилась, пальчиками тонкими рубаху сминая. Боясь, что оттолкнет её рыцарь, скажет, что непотребна ему лекарка такая, что обузою в дороге будет, да перед людом городским он с нею показаться не посмеет. Да взмолилась, неумеючи, богам неизвестным, чтоб прижал её гость нежнее, да по волосам мягким погладил, аки кошку безродную.

Всё-то господину не правильно, да не положено, словно бы и жизнь девчушки казалась ему неправильной, да и вся деревушка тогда, неположенной. Зашмыгала знахарка носом, понимая, что по другому люди в городах живут, совсем иначе.
  - Странное у вас за воровство считается, господин, у нас тут не так. Многие из мужчин вдову соседскую целуют, да женой не зовут. Да и брака нет у нас в деревушке. Люди просто сходятся, да вместе живут, хозяйство общее заводят, а со временем и детишек, если хотят. А коль не хотят, так и порознь живут. От того не знаю я, чем эти узы ваши благословенные такие, - она снова громко носом шмыгнула и лбом о рубаху чужую потёрлась, - да и как у вас должно не ясно мне.
  Не как не могла она руки разомкнуть, да мужчину отпустить, всё жалась, сильнее и сильнее, словно бы под рубаху да кожу чужую влезть пыталась. Слушала, что говорил Ингмар, да думала о словах тех. О том, что не раз не одинок он, то и им уединения не будет, а наставники неясные в планы девичьи ну ни как не входили. Врачевать она готова была любого, если господин рыцарь попросит, братьев его, аль наставников, но делить юношу курчавого не с кем не хотелось. Пусть и не правильно это звучало, да сурово, но был он её гостем, её рыцарем и Ингмаром, а не чьим-то там ещё! Не отдаст она юношу никому, покуда сам он её не оставит и даже тогда остаться на месте мочи не будет, ибо требует сердечко девичье бежать за ним. И не важно что на пути встанет меж ними, леса густые, да буреломы непроглядные, аль реки бурные или же наставники, да братья чужие, неясные, в городах тех, где дома из камня высокие, что небес крышами касаются.
  Нежнее ещё жаться Ви стала, как почуяла, что гладит юноша её по волосам мягким, нежно так, словно и правда одною из кошек она стала, маленькой, да ласковой. Да и слова его о том, что боятся он будет одно значили, что важна ему знахарка недалёкая. Что правдивы те поцелуи да прикосновенья были, что нежен гость с ней был не от того, что к телу женскому прикоснулся, а от того, что то маленькая хозяйка была, подле него. И слова тихие, да важные гость говорил, обещания давал, да верить хотелось, что не пусты они вовсе, что правдив гость и не покинет больше Вивьен.
  Девчушка в слова те поверила, да постаралась покой найти, плакать перестать. Почуяв, что не прижимается больше юноша в волосам мягким, чуть отстранилась, да личико заплаканное на гостя подняла. Рукавом глаза утёрла, да только другую не убрала, обнимать продолжая.
  - П-правда? - в глаза светлые заглянула, подтверждения ища, да печаль живую увидела, - х-хо-хорошо, - вновь носом шмыгнула, - пойдемте есть тогда, а то каша совсем остынет, да не вкусная будет. А рыбы вяленой нет у меня, но если надобно вам, то я знаю у кого из деревенских добыть её можно, да самую вкусную.
  Улыбнулась слабо, да за локоть юношу к столу потянула, усаживая.
  - Вам хорошо кушать надобно, чтоб силы скорей набирались.

Тревожно малость, да непривычно было к гостю такому на ты обращаться, но раз просит он, то от чего же противиться? Да и ближе друг другу они от этого были, от чего сердечко нежное трепетало, пуще прежнего о клеть грудную билось. Да только и горечь была в радости той, что Ингмар вновь чувствует себя хорошо, да на поправку идет. Юноша только и делал, что работою себя нагружал, сил не щадя, да близ хозяйки дома всё меньше времени проводя. Словно бы нарочно сбежать из домишки пытался, да на волю, в леса родные, аки зверь тот дикий.
  А дров то сколько нарубил, три дома всю зиму топить можно. Хотела Вивьен уже поругаться на гостя, что напрягается он сильно, что ране это вред нанести может, да не могла. Заглянуть лишь в глаза светлые стоило, как слова неприятные поперёк горла вставали, хотелось лишь приятное гостю говорить, да нежное. А он, видать, тем и пользовался. Хоть и ел за троих. Хоть и работал за них двоих.
  Смотрела Ви на это смотрела. С демоницей совет держала, может знает та, что на гостя их нашло такое, что он готов уже и сам всё делать. Чтобы маленькая знахарка лишь на кровати сидела, да котиков гладила. Силы то в теле молодом много было, да тратить, видать, не особо есть куда.
  Правда, чего душою кривить, рада даже девчушка была помощи такой. Чем меньше дел тяжёлых ей доставалось, тем больше она могла времени за сборами трав, да ягод лесных провести. Настоек в прок наготовить, грибов насушить. Хозяйством женским плотнее заняться. Даже за вышивание давно забытое засела. Правда тайно девчушка сие делала, пока гость не видит, подарок ему готовила. На платочке светлом цветы красивые вышивала, чтоб юноше он в старнствиях о краях родных напоминал, да о домике маленьком, что покинут они. Надобно же решить ещё будет, с котиками родными что сделать. Хотела она их с собой в город каменный взять, да не знала, согласится ли Ингмар.
  Намедни соседка за отвар один ягодой сладкой расплатилась. И решила знахарка гостя дорогого порадовать, пирог испечь, для сердцу близкого. В лес за дровами послала, чтоб не видел юноша угощения раньше, чем положено. Долго с тестом новым, да непривычным провозилась, надеясь, что выйдет вкусно, как у вдовы соседской иль не хуже, на худой конец.
  По возвращении юноши вся хатка пирогом сладким, да теплом от печи пропахла. Заслышала девчушка, как дверь привычно скрипнула, да обернулась, улыбаясь, пальчики тонкие о полотенец, за пояс перекинутый, вытирая.
  - О, го.., кхм, Ингмар, ты.. вернулся уже, - лучезарно улыбнулась, прядку тонкую со лба смахнула, - а я тут, пирог испекла, а то соседушка ягодами угостила, вот и переживала я, что пропадут. Проходи скорее, руки мой, надо же нарезать угощенье.